Переулок капитана Лухманова
Шрифт:
— Спасибо, Тасенька, — покивала Эльза Яковлевна. — Я думаю, что скоро придется так и поступить… А сейчас, Константин, иди умываться и спать. Продолжим разговор завтра.
Назавтра Костик поклялся, что «больше никогда», и был отпущен гулять. «Но имей в виду, что это самый последний раз…»
Встретились у калитки Чука. Из хибары, несмотря на затворенную дверь, слышны были скандальные голоса — женский и мужской.
— Дядька Юра и тетка Анюта выясняют, кто из них самый хороший! — хмыкнул Чук. — Дядюшка раздобыл вчера
Костик подивился, что у Чука такой необычный дядюшка, но главные мысли его были о другом: разлилась ли за старой заводской стеной лужа? А то получится, будто нахвастался зря.
Подошел Бомбовоз. Да не один, а с тощим и будто всегда испуганным Толькой Башмачкиным, по прозвищу Бамбук (ну очень уж тощий!). Попросил:
— Пусть идет с нами. Мы с ним вместе целый год за одной партой. А то он, когда один, все какой-то нерешительный…
Бамбук виновато хлопал пшеничными ресницами.
— Ну, пусть идет, — сказал Чук и посмотрел на Костика.
— Пусть, — согласился Костик. Даже приятно стало, что от его решения что-то зависит.
Они пошли дальше, по улице Герцена, мимо большого деревянного дома, где жил Вадик Саранцев. Дом был частный, принадлежал известному в городе семейству, главным в котором был врач Серафим Евгеньевич Саранцев, отец Вадика.
Вадик на просохшем под мартовским солнцем крыльце возился с велосипедом (хорошо быть сыном знаменитого врача: свой велосипед у человека). Пройти мимо и ничего не сказать было неловко.
Бомбовоз небрежно сказал:
— Здорово, Саранча…
Вадик обрадовался, будто ждал этой встречи.
— Физкульт-привет! Помогите натянуть цепь! А то все время соскакивает, проклятая!
Вадику помогли: дело нехитрое. Вадик с удовольствием покрутил колесо и спросил:
— Вы куда топаете?
— Так… по делам, — неосмотрительно проговорил Костик.
— Ой! А можно с вами? А то совершенно нечего делать.
— У тебя же колёса, — возразил Бомбовоз. — Катайся хоть целый день.
— Одному не хочется. И дороги еще грязные… А с вами, значит, нельзя?
Тогда Чук сказал так же, как про Бамбука:
— Пусть идет… — И добавил: — Только больше никого не надо. Зачем нам толпа…
— Правильно. У нас дело тайное… — добавил Костик, потому что сейчас был главным: он один знал дорогу к похожей на морской пролив луже.
— Я сейчас! — обрадовался Вадик. — Только уберу машину…
Он втащил велосипед в сени и тут же снова выскочил на ступени. Следом выглянула круглощекая девица Женя — домработница.
— Вадик, ты куда? Мама велела напомнить, что у тебя занятия музыкой!
— Фиг на маргарине! У меня каникулы, — сообщил воспитанный Вадик. Поправил заграничную кепочку с клапанами на макушке, поддернул застегнутые под коленками бархатные брючки и глянул с ожиданием: — Идем, да?
Они свернули на Первомайскую и зашагали в сторону реки. Было тепло, среди набухших тополиных почек галдели воробьи.
— А почему ваше дело — тайное? — спросил Саранцев у Костика.
Неделю назад они поссорились за школьным сараем при игре в «обстенок» и даже чуть не подрались (и Костик, разумеется, отступил), но сейчас вспоминать про это было не к месту. И Костик снисходительно сказал:
— Оно тайное, потому что секретное. Чтобы не лезли со стороны всякие любопытные.
— И вообще любое дело интереснее, когда в нем таинственность, — разъяснил Чук. — Про это даже книжки есть. Например, «Таинственный остров или «Морская тайна»…
— А еще «Тайна партизанского бора»… — нерешительно вставил Бамбук.
— А еще «Тайна подземного аэродрома», — добавил Бомбовоз. Он соображал чуть медленнее других, но книжки с тайнами любил.
— А еще «Морской охотник», — внес свою лепту Вадик.
— Там нету слова «тайна», — заспорил Бомбовоз.
— Слова нет, а тайна есть, — сказал Вадик. — Про подводную лодку…
Обошли каменную стену винзавода, над которой торчала обшарпанная колокольня без креста. За стеной что-то ухало. «Таинственно».
— Раньше там делали взрывчатую начинку для «катюш», — сообщил Бомбовоз.
— А сейчас делают винную продукцию, — сказал Вадик. — Папа говорит: травят народ…
— Правильно говорит, — буркнул Чук. Наверно, вспомнил дядюшку. — Кось, ну где твой морской залив?
— Сейчас…
Лужа открылась за кустами прошлогоднего репейника (тот был как железные джунгли). Она и правда сверкала морской синевой. Разлилась от заводской стены до длинного пустого дома с обрушенной крышей и выбитыми стеклами.
— Ух ты! — обрадовался Чук. — Настоящий водоем!
Смерили длину водоема. Получилось девяносто шагов. А в ширину было шагов двадцать…
Бомбовоз достал из-за пазухи вчерашний кораблик. Чук и Костик вытащили из карманов куски сосновой коры — припасли заранее.
Ножики нашлись у всех, кроме Бамбука. Но Бомбовоз отдал ему уже готовый кораблик.
Выстроить еще одно суденышко было делом нескольких минут. Кора резалась легко. Мачты смастерили из лучинок — их принес с собой запасливый Бомбовоз. Вставили в корму рули из плоских щепочек. Надели на мачты квадратики из тетрадной бумаги (она тоже нашлась у Бомбовоза).
Во время работы все сосредоточенно молчали, будто и в самом деле заняты были тайным делом.
Наконец эскадра из пяти парусников встала на берегу синей лужи.