Переулок капитана Лухманова
Шрифт:
— Зачем? — удивился Бамбук.
— Так не бывает, — не поверил Вадик.
Костик ничего не сказал, но не поверил тоже.
Чук торжественно открыл последнюю страницу.
— Вот. Читайте…
Все опять сдвинули головы над книгой. Прочитали. Помолчали, переживая удивительное открытие: оказывается, у них, четвероклассников, и знаменитого капитана было одно одинаковое занятие. У капитана в общем-то серьезнее, но похожее.
— Вот бы поглядеть… хоть на один его кораблик, — прошептал Бамбук.
— Теперь не сыскать, — рассудил Бомбовоз. —
Капитан Дмитрий Афанасьевич Лухманов умер через два месяца после этого разговора тэковцев, восемнадцатого июня 1946 года.
Костик вернулся из продуктового магазина, где выстоял двухчасовую очередь за хлебным пайком. Несмотря на победу, время было голодное, хлеба не хватало, очереди приходилось занимать с самого утра.
Костик подошел к воротам, дожевывая оторванную от горбушки корочку, и увидел Вадика Саранцева. Тот сгорбленно сидел на лавочке, бросив у ног велосипед.
— «Бом»… — нерешительно сказал Костик, потому что почуял неладное.
— «Брам»… — похоронно отозвался Вадик. И сразу: — Умер капитан Лухманов… Ему было восемьдесят лет…
Костик обмяк и сел рядом. Крутнул брезентовым башмаком обод велосипеда. Спросил:
— И что теперь делать?
Вадик пожал плечами:
— А что тут можно сделать? Пойдем к ребятам. Они, наверно, еще не знают…
Когда они думали, что капитана давно нет в живых, это было привычно. А сейчас смерть словно дохнула в лицо. Капитан будто бы жил рядом — и вдруг его не стало…
— Подожди, хлеб отнесу, — сказал Костик.
Он выложил на кухне два бруска хлеба, выслушал привычные упреки: «Неужели ты не знаешь, что щипать хлеб на улице неприлично? Вопиющая невоспитанность!.. Куда ты опять собрался? А кто будет прибираться в комнате?..» — и выскочил опять за ворота.
— Поехали к Чуку…
Он сел на багажник, Вадик надавил на педали.
У Чука на дворе происходил очередной скандал. Дядя Юра и тетка Анюта орали друг на друга. Дядюшка был «хорош по первое число» (и когда успел с утра?). Чук стоял рядом с теткой и держал на всякий случай увесистый дрын.
Глянув на Костика и Вадика, дядя Юра слегка протрезвел, плюнул и, пошатываясь, ушел в дом.
— Чтоб тебя разорвала нечистая сила! — пожелала ему вслед тетка Анюта.
Чук виновато смотрел на друзей. Они не стали говорить пароль. Тут же сказали о капитане.
Пошли к Бамбуку и Бомбовозу (те жили рядом). Они не слышали еще печальную новость. Как и Костик, они недавно вернулись из очередей.
Посидели на завалинке у дома Бомбовоза.
Бамбук наконец спросил:
— Что же теперь делать?
— Ничего, — отозвался Бомбовоз. — Что поделаешь, если человек умер…
— Но хоть что-нибудь надо, — прошептал Костик.
И Чук решил:
— Устроим последний парад. Наших кораблей…
— Но ведь залива нет, — напомнил Вадик.
Чук упрямо сказал:
— Можно пустить с мостков…
— Унесет… — засомневался Бамбук.
— Ну
Они пошли домой, и каждый взял кораблик. У Костика это была «Победа» с капитанской рубкой из кубика сосновой коры, у Чука — «Дункан» с двумя парусами — гротом и марселем, у Вадика — похожий на крохотную скрипку «Аккорд», у Бомбовоза — крутобокая «Аврора», у Бамбука — легонькая «Ласточка»… Потом опять сошлись вместе — на крыльце у Саранцевых. Костик пришел последним. Исполняя обычай, он сказал:
— «Бом»…
И ему ответили: «Брам», хотя и не очень дружно. Похоже, что у всех скребло в горле.
Отправились на берег. Через репейник и бурьян выбрались к бывшей луже, которая теперь стала лужайкой с пышной травой. Доцветали одуванчики. Кое-где еще горели желтые звездочки, но большей частью они уже превратились в пушистые шарики семян.
Теперь надо было спускаться к воде. Но Костик попросил:
— Подождите… — и пошел к заводской стене.
У самой стены, в тени, трава была высокой и влажной. Костик на ходу поджимал ноги, но храбро двигался вперед. Друзья постояли и пошли следом.
— Ты чего хочешь-то? — спросил в спину Костику Бомбовоз.
— Написать название…
— Какое? — спросил Чук.
— Лухмановский переулок… Пусть это место называется так всегда.
— Лучше Капитанский… — посоветовал Вадик Саранцев.
— Нет, надо полностью, — возразил Чук. — Переулок Капитана Лухманова.
— Ладно, — согласился Костик. Он выбрал на стене место, где были самые ровные кирпичи. На уровне глаз. Достал из кармана потрепанных штанов с лямками палочку мела. Вывел на стене печатную букву «П» высотой сантиметров десять, заглавную. Потом букву «Е» — чуть поменьше. Получилось немного криво.
— Пусть Витя пишет, — посоветовал Бамбук. — Он хорошо умеет писать и рисовать.
Костик не обиделся, отдал мел Бомбовозу.
— Можно написать не «Переулок», а сокращенно, «Пер» с точкой, — подсказал Вадик.
Но Бомбовоз покачал головой и начал писать полное слово: «Переу…»
Работа оказалась непростая, медленная. От мела сыпалась тяжелая белая пыль. На второй букве «А» (в слове «капитан») Бомбовоз устало выговорил:
— Мела может не хватить…
— У меня есть еще, — сказал Костик.
Друзья посмотрели на него одобрительно. Каждый держал у груди свой кораблик (только Бомбовоз отдал свою «Аврору» Бамбуку). А Чук прижимал к рубашке кроме «Дункана» еще и книгу «Морскiе разсказы». Это был талисман тэковцев — книга, которую не только сочинил, но и когда-то держал в собственных руках капитан Лухманов. На которой были его живые, рукописные строчки. Чудилось, что от книги исходит особое морское волшебство и дружеская сила.
Наконец надпись была закончена. Протянулась она метра на два. Бомбовоз и правда писал красиво. Он уложил аккуратные буквы как раз в высоту больших кирпичей. Только заглавные оказались перечеркнуты щелями, но это их не испортило, а, наоборот, придало старинный вид. Будто они были здесь всегда.