Перевернутые небеса. Хранитель
Шрифт:
Людей Овлура встретили, как родных, и повели в огромный рубленый двухэтажный дом. Возницы же, в основном крестьяне, рыбаки и охотники, все сплошь бородатые мужики – отправились в другое, такое же добротное строение, расположенное рядом с конюшней, где они разместили выпряженных из саней лошадей, им спиртное не полагалось.
Андрей уже знал, что несмотря на то, что встретившие их поселенцы, как и Овлур, и возницы, носили бороды, они все же являлись людьми служивыми, что-то на вроде казаков в том, покинутом им мире.
Стол буквально ломился от огромных, жаренных, копченых и тушеных с овощами мясных деликатесов, а ведь ещё была и рыба, и полные чаши черной осетровой и красной щучьей икры. Откуда-то прикатили несколько бочонков с солеными грибами и медом. Бабы напекли пирогов, и подали на стол необъятные кувшины с хлебным вином – как здесь называли водку, и с хвалебной речи произнесенной старшиной поселения в адрес Великого князя начался пир.
Андрея никто не знал, но вопросов не задавали, видимо это было не принято. Подбородок Андрея уже основательно зарос густой бородой и его не относили к разряду воинов и считали таким же поселенцем как сами.
Небольшая заминка произошла лишь когда гости рассаживались за столом. Здесь каждый знал своё место, и тщательно следил за тем, чтобы оно соответствовало его статусу. Статус Андрея еще не был определен, но Овлур усадил его рядом с собой по правую руку, подчеркнув тем самым высокое положение Андрея среди поселенцев Уруслан Сарая.
Далеко за полночь, набравшегося мёдом Андрея отвели на второй этаж и уложили на медвежью шкуру. В помещении слабо теплилась сальная свеча, закрепленная на закопчённой стене.
Андрей развалился на спине, широко раскинув руки и ноги. В ногах что-то зашевелилось. Андрей моментально соскочил с кровати и схватил за волосы какое-то пискнувшее существо, и тут к нему вдруг вернулась его способность видеть в темноте.
В кулаке его левой руки была крепко зажата девичья коса, на него испуганно смотрела совсем еще молоденькая девчушка, в её карих глазах читался дикий ужас.
– Ты что здесь делаешь? – спросил ошарашенный Андрей, всё еще сжимая её косу.
– Хозяин послал, – пискнула девчушка.
– Зачем? – всё ещё не понимал Андрей.
– Для услады, – заплакала девушка. И тут до Андрея дошло. У него давно уже никого не было, и честно сказать, в свете последних событий он даже думать забыл об этом. Ломать местные традиции и лезть со своим уставом в чужой монастырь он не собирался.
Андрей отпустил девичью косу и погладил её по голове.
– Ну, ну, успокойся, для услады так для услады, – сказал он, заваливая девчушку на спину, благо одежды на ней никакой уже не было .
Выполнив свои обязанности девчушка тут же испарилась, выскользнула потихоньку из комнаты, стараясь не разбудить уснувшего Андрея, силы которого еще не полностью восстановились после перемещения.
– Вставай Андрей, – над кроватью у изголовья стоял полностью облаченный в броню Овлур. – Пора ехать, ну и здоров же ты спать.
– Разбудить тебя не могли, пришлось самому идти.
Андрей подскочил, не понимая, где находится, после сна, в котором вел бой с бандитами в Саянской тайге. Повертев ошалело головой, уставился на Овлура.
– Ты кто?
– Ты что, опять память потерял? – забеспокоился Овлур.
Но Андрей уже пришел в себя.
– Прости Овлур, сон дурной приснился, из прошлой жизни. Овлур понимающе кивнул.
– Одевайся, ехать пора, – повторил он и вышел.
Обоз уже вытянулся со двора и затерялся в лесу, Овлур и пятеро его телохранителей дождавшись Андрея, понеслись по утоптанному снегу галопом в след за обозом. Завтракали уже в обозе, пересев с верховых лошадей в сани.
Следующую ночь провели в лесу. Растянувшийся обоз встал там, где его застали надвигающиеся сумерки. Опасаться в этих глухих местах было некого, но Овлур всё равно не забыл выставить вдоль обоза посты, чем заслужил уважение Андрея, который понимал, что расслабляться в пути смерти подобно.
Наконец, на третий день обоз выехал из леса на хорошо укатанную дорогу, лошади сразу же побежали веселей.
– Жильё чуют, – сказал Овлур. – Не далеко осталось.
И действительно, часа через два, когда они въехали на пригорок, впереди показались сначала золоченные маковки Церквей без обязательных в Том мире крестов на куполах, а потом и сложенный из белого камня замок, без рва и подъёмного моста, обязательных атрибутов, принадлежавших замкам из памяти Андрея. Не было видно и бойниц.
«Странный какой-то замок», – подумал Андрей.
Вокруг замка широко раскинулось обнесённое бревенчатым тыном с заостренными верхушками большое поселение, больше сотни рубленных на века изб, из труб медленно поднимались в синее небо дымки. Обоз двинулся к крайней избе, стоявшей снаружи деревянной стены, у больших дубовых ворот – въезда в поселение.
Изба оказалась постоялым двором с многочисленными конюшнями и складами. Всюду суетились какие-то люди. На прибывший обоз никто не обращал никакого внимания, и Овлур ускакал договариваться с хозяином постоялого двора о размещении обоза и людей. Андрей огляделся: изба представляла собой большой четырёхэтажный дом гостиницу, в которой с легкостью могли разместиться люди из десятка таких обозов как их.
Вокруг горели костры, на которых прямо под открытым небом готовили пищу для постояльцев. В воздухе стоял ароматный запах жареного мяса. Еще дальше виднелись торговые ряды, где несмотря на ранний час и мороз уже вовсю шла бойкая торговля. Судя по всему, купцов в город не пускали.
Прискакал довольный Овлур, сумевший договориться с хозяином о размещении его людей на льготных условиях, так как почти всё, что они привезли, предназначалось Великому князю.
Овлуру с Андреем, досталась комната на четвёртом этаже, с большим деревянным балконом, выходящим на поселение, и они теперь могли любоваться на происходящее за тыном. Правда окна почти отсутствовали. Через затянутые бычьими пузырями отверстия в стенах ничего не было видно, и, для того чтобы посмотреть на замок Великого князя. Им с Овлуром приходилось выходить на балкон.