Переводчик
Шрифт:
Синворет поглядывал по сторонам с интересом и некоторым опасением. Дни, когда он был Губернатором Старьи и других колоний, давно миновали, и он забыл, какие спартанские условия царили в городах на планетах низшего класса, где нельзя было дышать. Большинство зданий служили общественным целям и были, кроме того, стандартными и сборными. Пар-Хаворлем решил провезти своих гостей по Городу и - сделал это, время от времени разъясняя что-либо.
Всеобщую мрачность еще более подчеркивало отсутствие краски, и Гэзер Ройфуллери из Департамента Психо-Контрояя вежливо спросил об этом.
– К сожалению, мятежники сбили один их наших транспортников в момент, когда он входил в порт, - объяснил Пар-Хаворлем, радуясь, что может лгать как по-писаному.
– Они почти беззащитны, когда снижаются над портом, прежде чем силовое поле закроет их. К счастью, в этом случае в самолете находилось лишь двадцать две тысячи литров краски.
– Вам следовало сделать повторный заказ, - мягко сказал Синворет.
– Простите мое старческое замечание, но светлые цвета хорошо действовали бы на психику жителей. Партассианцы любят цвета.
– У нас есть более важные проблемы, - сурово ответил Пар-Хаворлем.
Он очень внимательно относился к чувствам представителей своей расы. Многочисленными успехами на Земле Губернатор был обязан умелому использованию характеров окружающих его особ и сейчас оценивал и изучал характер этого нула, который был его потенциальным врагом, и поступал соответственно своей оценке. Мнение у него уже почти сформировалось. Ему казалось, что Синворет может оказаться бесцеремонным и честным нулом, скорее капризным, чем утонченным, который будет принимать суровость за искренность задетого проверкой ветерана.
Проезжая по улицам, они видели мало пешеходов, вероятно, работающих неполный рабочий день партассианцев или земных рабочих. Некоторые из первых махали проезжающим машинам.
– Сколько в Городе жителей, Губернатор?
– спросил Синворет. Он помнил на память максимальные цифры, установленные Статусом для колонии 5Ц, типа Земли: 150 Высших Чиновников, 1800 Низших Чиновников, 200 Военнослужащих, 2000 Туземцев Всех Уровней, 4500 Служащих Всех Уровней. Всего - 8500.
– Сейчас около десяти тысяч, Подписывающий. Как правило, нас меньше, но сейчас пришлось принять вооруженный отряд, присланный с Вермилиона для подавления гражданской войны туземцев, и разместить беженцев из подгубернии.
Синворет вспомнил, как трудно удержать открытыми подгубернии в беспокойные времена. Фактически подгубернией называли каждый город или поселок на колониальной планете, если там.находился хотя бы один нул. Они редко бывали укрепленными, а присутствие управляющих привлекало со всех сторон местных авантюристов.
– Я хотел бы познакомиться с точной картиной происходящего, - сказал Синворет.
– Информация, имеющаяся на центральной планете, может быть во многом устаревшей.
– После скромного обеда, приготовленного для вас, состоится информационное заседание, - ответил Пар-Хаворлем.
– Спасибо. Это поможет мне в оценке ситуации, когда я буду говорить с местными наблюдателями.
Почувствовав холодность в голосе собеседника. Губернатор ответил в той же тональности.
– Вы сможете начать завтра, когда я подберу вам земного переводчика, а до тех пор нет никакой официальной программы. Мы считаем, что после такого долгого путешествия вы захотите отдохнуть.
– Я не любитель официальных программ, - коротко откликнулся Синворет.
Обед во дворце действительно оказался скромным: подали самые обычные блюда и, дешевое партассианское вино. Пар-Хаворлем с радостью отметил, что афронт, нанесенный его дворцу, полностью компенсирован разочарованием гостя при виде убогого стола.
– Надеюсь, на кораблях, которые вас сюда доставили, кормили хорошо?
– спросил Губернатор, запихивая подмышку очередную порцию пищи.
– Я почти все время провел в джарме.
– О, это требует поста.
После обеда, как и обещал Пар-Хаворлем, состоялась конференция.
Группа гражданских экспертов с серыми гребнями подкрепила свои сообщения трехмерными снимками и стереокартами. Они говорили более двух часов, представляя соответственно подготовленный образ происходящего на Земле, и убеждая попутно, что планета, племена которой ведут гражданскую войну, вовсе не порабощена. Будь это так, разве жители не объединились бы против захватчиков?
Пар-Хаворлем не стал дожидаться окончания,а вышел, взволнованный и нетерпеливый. Сейчас, когда обман начался, он хотел, чтобы все побыстрее закончилось. С помощью личного контрольного шара Губернатор позвал Терекоми.
– Ты спросил спутников Синворета, когда они уезжают?
– Транспортник Гебораа возвращается с Сатурна через восемь или девять дней, в зависимости от состояния пространственного туннеля через пояса астероидов. Отсюда он вылетает через десять часов, пополнив запасы топлива.
– Это лучше, чем мы думали. Я боялся, что это затянется на несколько месяцев.
Терекоми утешительно шевельнул глазным стеблем.
– Не бойтесь, Хаворлем, скоро он будет в наших руках. У меня есть кое-какие мысли.
– Только будь осторожен, - предупредил Пар-Хаворлем.
– Не перегни палку. Слышал, как он говорил за обедом, что был на Старье? Ничего не предпринимай без разговора со мной.
И он прервал разговор.
Это действительно был поединок между ним и его знаменитым гостем. Найдя какие-либо нарушения в управлении колонией, Синворет мог - если бы захотел - поднять такой шум, что Пар-Хаворлем лишился бы должности. Следовало использовать чары и хитрость. Только какие чары могли подействовать на этого ветерана дипломатии?
Губернатор расхаживал по своей комнате, а его тренированный разум существовал как будто отдельно от него. Что действует на Синворета?.. И вообще, как действует все вокруг? Галактика кишела правящими и подвластными существами самых различных форм, но никто не мог сказать - почему и зачем. Проблема эта волновала Пар-Хаворлема с детства, подобно тому, как некоторых чарует вопрос секса.
На столе стояла ваза с земными цветами, накрытая колпаком из трансплекса, задерживающим их умирание в партассианском воздухе. Пар-Хаворлем схватил пурпурный цветок, выдернул и растер в пальцах. Цветок жил, но зачем и почему? По какой причине? Лепестки в его ладони не могли этого объяснить.