Переводчик
Шрифт:
Дальше переговоры пошли веселее. С ужасом глядя на стоящего рядом с ним невысокого русского терминатора, которого командир называл Боксером, а другие подошедшие русские бойцы дядей Володей, начисто сломавшийся Арслан Турпаев отдал своим людям все необходимые команды – выходить и сдаваться.
– И не вздумай шутить, – предупредил его русский. – Я понимаю по-вашему.
Все закончилось достаточно быстро. Бандитов и приехавших воспевать их подвиги журналистов связали, как баранов, несмотря на стенания гиен пера о попираемой демократии. Вскоре прибыл спецназ ФСБ, по официальной версии совершивший захват банды и освобождение заложников, всех, кроме генерала Легоминова, естественно.
Группа убыла к ожидающему ее вертолету на захваченных джипах, прихватив с собой для компании Турпаева. Уехали вовремя, удачно разминувшись с группой телевизионщиков, следующей к месту триумфа российских спецслужб в сопровождении офицеров пресс-центра группировки федеральных войск.
На полдороге командир приказал остановиться. Он вышел полюбоваться ущельем, мимо которого проходила горная дорога, в компании бывшего хозяина жизни и крутого местного бизнесмена. Компанию им составил Боксер, или дядя Володя, называйте как хотите. Он заботливо поддерживал бригадного генерала под локоток, приводя его в трепет одним своим видом. Турпаев раскололся, как говорится, до задницы. Он охотно и подробно ответил на все вопросы и показал на своем телефоне заветные номера. Беседа продолжалась минут тридцать и закончилась как-то неформально. Командир кивнул, а Боксер одним коротким движением сломал допрашиваемому шею и сбросил его на дно ущелья прямо в протекающую через него мутную речушку без названия.
Когда вертолет набрал высоту, командир группы подошел к освобожденному генералу и, хлопнув по плечу, спросил:
– Стас, водки хочешь?
– Очень хочу, с тушенкой, если можно.
И пусть вас не удивляет такое запросто-фамильярное отношение к высокому воинскому чину со стороны не очень высокого – в реальной жизни Станислав Фролов имел то же звание, что и командир группы, которого страшный человек дядя Володя Боксер накануне боя назвал Бегемотом, то есть был подполковником. Кроме всех прочих талантов он обладал изрядным даром перевоплощения и сыграть вальяжно-хамоватого «дикорастущего» московского генерала ему было нетрудно. На такого вот живца в виде самопального генерала с «неограниченными полномочиями» и попались простодушный чеченский бизнесмен Турпаев и его подельник – одна такая сука из штаба группировки в генеральском чине.
– Сейчас дадут. Били сильно?
– Когда захватили, немного банок накидали для испуга. Я и испугался. Больше не били, только жрать почти не давали.
Самый молодой офицер группы, старший лейтенант Борис Комиссаров, позывной «Альт», которого за молодость и юношескую наивность в группе называли не иначе как Борюсик, по-детски восторженно глядя на умиротворенно курящего человека с позывным «Боксер», выдал:
– Как вы этого слона кончили, дядя Володя, я уж думал, все, кранты.
– Спортсмены, – ответил тот, махнув рукой.
– Между прочим, Альтенок, – пользуясь случаем, решил повоспитывать подчиненного командир, – я ведь против того, как ты сказал, слона мог и тебя выпустить, и ты его должен был сделать. Ясно?
– Ясно, командир, – и опять полез с вопросами, – дядя Володя, вы ведь даже не разминались перед боем, почему?
– Всегда нужно быть готовыми, мы ведь не спортсмены, а бойцы.
– Командир, – не выдержал еще один недавно принятый в группу боец, – а правда, что дядя Володя – лучший рукопашник в спецназе?
– Одни говорят, что он, другие, что Сова.
– Сова лучший, – Боксер снова закурил.
– Так ему, говорят, уже за пятьдесят.
– Сова и в восемьдесят будет лучшим.
Когда в доску пьяного Фролова заносили в транспортник, следующий на Москву, он вдруг открыл глаза и приказал несущим его тело впредь обращаться к нему исключительно по воинскому званию «товарищ генерал-подполковник» и опять отключился.
Самолет набрал высоту и взял курс на столицу родины, которая у нас все-таки осталась, на Москву. Командир подсел к безмятежно любующемуся видом из иллюминатора.
– Ну что, дядя Володя, сборы офицеров запаса закончились?
– Завтра заканчиваются.
– Выпьем?
– Можно.
– Спасибо, что сходил с нами, показал молодым, как работать надо.
– Обращайтесь.
– Как тебе ребята, кстати?
– Нормальные ребята.
Глава 1. Вводно-фонетическая
В ту ночь ему в кои-то веки не приснился тот, давно проигранный бой, и он проснулся с простодушной и радостной, как когда-то в юности, улыбкой. Вообще-то здорово просыпаться оттого, что ты проснулся и выспался, а не оттого, что какая-то сволочь орет над ухом «подъем!». Давненько уже Сергею не доводилось слышать по утрам своей «любимой» команды, но факт ее отсутствия даже с годами не переставал радовать.
Радостное с утра настроение необходимо срочно закрепить и усилить, а потому следующие полтора часа были посвящены интенсивной разминке. Сначала были разогреты суставы и отработана растяжка. Затем Сергей покрутил педали велотренажера, задумчиво глядя в окно, полчаса поработал на универсальном тренажере (никакой штанги или гирь: надо беречь то, что осталось от когда-то здорового позвоночника, и вообще, тяжести закрепощают). И наконец, на десерт – три раунда на мешке. Претензий от соседей из-за производимого физкультурой шума Сергей не опасался, так как, когда делал ремонт, денежки не пожалел, а потому звукоизоляция была прекрасной и в квартире не только по мешку можно было со всей дури стучать, но и организовывать банкеты, драки на десять персон или даже громко слушать тяжелый рок. Впрочем, разными глупостями Сергей у себя дома не занимался и вообще, лишнего шума никогда не любил.
Выйдя из душа, он подошел к большому зеркалу в прихожей, привычно посмотрел на свое отражение и увидел, что и ожидал увидеть: седую голову мужика около сорока (плюс-минус пара-тройка лет) и тело действующего боксера-полутяжа.
Пришло время начать зарабатывать тяжким трудом на хлеб насущный, а потому Сергей прихватил чашку крепкого кофе, сигареты и отправился к компьютеру, в недрах которого его ожидал текст на китайском языке. Сергей трудился не абы где, а в бюро переводов, где считался неплохим специалистом по китайскому и английскому. В китайском он вообще был монополистом, переводил хорошо, но долго, и особых претензий к нему не было, все понимали, что язык трудный. На завершение работы у него оставался всего один день, но Сергея это мало волновало: китайский он знал гораздо лучше, чем старался показать, и шесть листов текста с иероглифами планировал перевести и отредактировать часа за три-четыре, прерываясь на перекуры, спортивные новости по ящику и обед.
Где-то через полтора часа неторопливой работы зазвонил телефон. Сначала кто-то хрипло дышал в трубку, а потом хамовато и с матерком спросил, куда он, мать его, попал.
Сергей кротко ответил неизвестному собеседнику, что тот попал пальцем в жопу, и повесил трубку.
Судя по всему, эта содержательная беседа подействовала на несчастного переводчика как допинг: перекуры прекратились, ТВ так и не был включен, и еще через пару часов перевод был выстрадан, отредактирован и отправлен по назначению. Совершив все эти подвиги, Сергей позвонил на работу и строгим голосом сказал, что через час будет, и попросил приготовить его гонорар с учетом последнего сделанного перевода. Упоминание о гонораре и строгость в голосе были явно не лишними, так как владелица фирмы – ушлая баба с когда-то педагогическим образованием – славилась тем, что работой загружала охотно, а платила вяло и все норовила «накормить завтраком» (сейчас денег нет, зайдите на неделе, а кстати, вот вам еще переводик небольшой, за все сразу и рассчитаемся...). С Сергеем, однако, такие трюки не проходили, после первой же попытки мадам сыграть в свою любимую игру на деньги он спокойно сообщил ей, что собирается устроиться на работу в переводбюро по соседству и просит дать ему рекомендацию. Мадам тонкий намек тут же поняла и после этого случая стала относиться к Сергею с определенным уважением и даже почти не обсчитывала его при оплате.