Перевоспитать бандита
Шрифт:
Мысленно бью себя по щекам. Вспоминаю, из-за кого всё. Не было Павла, я горя не знала! Мне бы послать его понадёжней, от греха и соблазнов. Я уже собираюсь начать достойную отповедь, но тут нас прерывают.
— Кто здесь?
Юрьевна!!!
Подкралась тихо, как старость.
Хаматов напрягается. Я так вовсе ни жива, ни мертва.
Вообще-то, я почти не матерюсь, но...
Бляха-муха!
Только попасться с мужчиной в кустах не хватало. Капец.
Быстро сползаю ниже и с головой скрываюсь под Павлом. Я в домике!
— Ой, Паша, здравствуй. Ты-то мне и нужен! — светским тоном сообщает Юрьевна.
— И что, вы даже не спросите, что я здесь делаю?
Я таращу глаза на кадык Хаматова, не веря ушам своим.
Вот чего он нарывается? Мало, что ли, огрёб? Не спрашивают — радуйся. Мозги у него есть? Нет?
— Меньше знаешь — крепче сон! — смеётся в ответ как-то натужно Юрьевна. — Прости, ради бога, я ни в коем случае не хотела тебя отвлечь! — продолжает она громко, чтоб было слышно с дороги. — Видишь ли, мне нужна твоя помощь. Сведи меня с кем-то, кто может быстро и недорого отыскать человека. Я в долгу не останусь.
— Муж пропал, что ли?
— Пока только намылился, впрочем, не важно. Мне бы подстилку его вычислить, большего не надо. Я пробовала выпытать, но Вася быстро бегает и от вил уворачивается, змей подлый.
— Понятно. — Кивает этот дурень бестолковый, и добавляет после задумчивой паузы: — А почему решили обратиться ко мне?
А к кому ж ещё?!
Нечего дурачком прикидываться, коли на лице род занятий написан.
— Можно, я подойду ближе? Не хочу кричать на всю деревню.
Вот чёрт...
Нельзя!!!
Но Хаматов кивает. Молча, с надменным безразличием, что означает «валяй».
Я вся скукоживаюсь и сползаю ниже, чтобы клочка волос нигде не видно было. Дышу ему в пупок практически, наружу только ноги торчат. И если раньше оставалась вероятность отбрехаться, теперь никто вовеки не поверит, что мы тут не практиковали Камасутру.
— Спасибо, я много твоего времени не займу! — скороговоркой начинает Юрьевна и тут же затягивает наперекор обещанному: — Итак, рассказываю с самого начала. Васька мой — мужик видный, вечно на него всякие гадины вешаются. Помню раз по молодости…
— А можно ближе к делу?
— Да, конечно. Уф-ф... Вся на нервах прям! Значит, решила я на выходных протереть пыль со шкафа...
— Наташа Юрьевна, вы меня как бы тоже на интересном моменте прервали, — цедит Хаматов глухим голосом.
— И там были таблетки.
— Какие? — вздыхает он обречённо.
— Неловко с тобой о таком говорить… Как будто вчера тебя к доске вызывала.
— Прошу вас, давайте предадимся ностальгии в другой раз.
Впервые, кажется, я с ним солидарна. У него рубашка задралась, а ширинку гад не потрудился застегнуть. Теперь мне дорожка из жёстких волос нос щекочет!
— Апчхи!
— Ты бы хоть пледик какой постелил. Застудишь ведь девку.
Горя от стыда, морщусь в заплёванный живот. Докатилась.
— А мы по-быстрому... — не теряется Павел, — надеялись…
— Всё-всё, не буду задерживать! Давай, я к тебе попозже зайду.
— Нет уж, давайте не будем кокетничать. Что за «скажу — не скажу»?! Не на допросе.
— Тебе лучше знать, — значительно убавляет пыл Юрьевна. — Таблетки те, в общем, для мужской силы. Я соседке твоей уже показывала, она подтвердит. Кстати, как вы там с Женей, ладите?
— Угу, — бурчит Павел. — Очень… колоритная особа.
— Ну а как ты хотел? Городская, — произносит она как диагноз. — Ладно, вернёмся к нашему барану. Таблетки эти я где-то посеяла. Извелась с ним вся, голова стала совсем дурная. А пень мой трухлявый, видать, пропажу нашёл и на радостях с какой-то вертихвосткой всю ночь у нас в сене за домом кувыркался! Прямо под моим носом! Совсем стыд потерял, паразит!
— Инфа сотка? — впервые за весь разговор выказывает неподдельный интерес Хаматов.
— Конечно! Вертихвостка и есть, кто ж ещё?!
— Я про другое. Вы её видели?
— Если бы! Я бы её сейчас… Ух! Вот браслет серебряный только нашла, порвался, когда драпала. А я-то думаю, чего мне Вася так любезно зубы заговаривает, к стогу раскуроченному не пускает?..
— Ну-ка, поднесите поближе.
— Неужто знаешь, кто хозяйка?! — зловеще восклицает Юрьевна.
— Без понятия, — мрачно бурчит Хаматов, и мне сразу становится ясно, что всё он прекрасно знает.
Наверно, заметил шарм в форме пёрышка, пока уплетал мои кексы. Не удивлюсь! Оценивать стоимость и где что плохо лежит, для его окружения — обычное дело.
— Вот и я не знаю, чьё это. Поэтому тебя и искала. Сведи меня с нужными людьми, а? Там дел-то — раз плюнуть! Ну что тебе стоит помочь? По старой памяти.
— Это по какой? Случайно, не по той, где я вашими стараниями чуть не завалил экзамен?
— А не надо списывать! Да если бы я раньше знала, что тебе, неучу, Фет не пригодится...
— Ах, если бы, ах, если бы — не жизнь была, а песня бы, — зло перебивает её Хаматов. — К нынешней отлично подойдёт: «Увы, мадам»…
— Вот ты... неблагодарный! — по голосу слышно, что она хотела сказать как-то иначе, но побоялась.
— Наоборот — взаимный.
— Понятно, в кого Вовочка!
— И я бы на вашем месте его не огорчал. Мало ли как жизнь обернётся...
По топоту понимаю, что Юрьевна пошла прочь. Выдыхаю. Прямо камень с души!
Господи, спасибо тебе. Кажется, пронесло...
— Значит, предпочитаешь старых ловеласов? — вдруг выдыхает Павел страшным шёпотом, сулящим гибель всему живому.
Теперь и он меня в растлении сельчан подозревает? Только этого не хватало!
Глава 11