Перевоспитать неукротимую
Шрифт:
– Ты мне нервы каждый день портишь, а я всего лишь говорю правду, которая глаза тебе колет, вот и всё! – не выдержал Учиха, сорвавшись, а совесть, просто испугавшись, поспешила принять сонные таблетки, быстренько заснув и снова зарастая паутиной. – А называть меня дрянью или гнидой ты вообще никакого права не имеешь, так что молчи в тряпочку и не ной!
– Ты бездушная скотина! – вскричала девушка, вырвавшись и пытаясь двинуть ему прямо в самое больное место ногой. Учиха снова схватил её за предплечья, а Сакура, тяжело дыша, обмякла, закрыв глаза и глотая слёзы. – Да на пастбище можно найти лучше! Я тебя не прощу, Учиха, никогда… ты просто пожалеешь…
Она знала, что он пожалеет. Он уже не может без неё. И Сакура как раз думала об этой вещи не так давно, что им вообще не нужно было друг с другом связываться…
– Да пошла ты на хер, сука
– Ну, вот и все, – фыркнула Сакура, вытерев остатки слёз с щёк и быстро вскочив с кровати, убежав к себе в комнату. Придя туда, она хлопнула дверью, сев на кровать и взяв в руки подушку, уткнувшись в неё лицом и отчаянно закричав, пытаясь хоть как-то снять стресс. А этот способ, говорят, один из самых лучших… только она и понятия не имела, что Саске в комнате делает именно так же, чтобы своим ором не разбудить соседей. Хотя они, наверное, уже давно это сделали… потому что в перерывах между криками Сакура слышала стук по батареям. Она откинула подушку в сторону, как оказалось, одновременно вместе с Учихой, и стала рассматривать своего медвежонка, опустив голову и насупившись. Учиха же у себя в комнате по-быстрому после такого решил лечь спать, но так и не успокоился, закурив. Так он выкурил сигареты четыре, надымив прямо у себя в комнате, приоткрыл окно и только после этого лёг спать. Сакура обернулась на дверь. Ей послышалось, что он идёт сюда. Вот именно, всего лишь послышалось, он сюда не придёт… он не будет извиняться, тогда, наверное, по его мнению, он упадёт в её глазах… однако Сакура считала совсем по-другому. Если он извинится… но он этого не сделает, можно дальше уже не строить логическую цепочку. Девушка уткнулась в своего медвежонка носом, всхлипнув и снова расплакавшись. Затем достала из-под подушки тетрадку и принялась что-то там усердно строчить, при этом на тонкие листы в клетку капали мелкие капли слёз с горячего покрасневшего кончика носика. Закончив запись, девушка отложила дневник снова под подушку и легла в кровать, закрыв глаза. При этом она завела будильник гораздо раньше того времени, в которое встаёт Учиха. Просто хотелось уйти из дома раньше него… главное, чтобы не видеть его и не слышать…
***
И вновь Учиху разбудило надоедливое пиканье будильника. Он зажмурился, выключив его и потянувшись. Причём сразу же протянул руку к левой стороне, обнаружив, что Сакуры сегодня рядом с ним нет… чёрт, они же так лихо скандалили вчера… теперь-то он всё вспомнил. И это вовсе не смешно, скорее, наоборот. Придётся извиниться перед ней… но Саске не знал, что и думать. Поверить в то, что она девственница? Хорошо, он поверит. Он поверит во всё, что она скажет, лишь бы она его простила, лишь бы больше не дулась, лишь бы снова лежала с ним и доставала, домогалась, говорила какой-нибудь бред… он поверит. Во всё, что она ему скажет. Учиха так и решил, потому поднялся с кровати, тяжело вздохнув, и направился к ней в комнату. Кровать была расстелена. Он нахмурился. Куда она могла деться? Она ещё спит в это время, что случилось?
Саске вышел из комнаты и стал её искать по всей квартире. Однако вместо Сакуры обнаружил только записку на кухонном столе. Учиха нахмурился ещё больше, подойдя к нему и склонившись к записке, взяв её в руки. Она была написана тонким, убористым, аккуратным почерком, который мог принадлежать только Сакуре.
«Я решила уйти пораньше, чтобы не видеть твоей рожи, она мне и так уже стоит в одном месте, потому, будь добр, не обижайся, и не забирай меня с учёбы. С уважением, Сакура Харуно»
Это всё, что она написала в записке. Учиха, разозлившись, смял её, тут же бросив на стол и повернувшись обратно, направившись в свою комнату. Чёрт, куда она могла деться в такую рань?! Сейчас он действительно за неё переживал… и как он не мог услышать, как она ушла?! Чёрт… да даже обозвать её сейчас духу не хватает… Учиха резко схватил телефон, принявшись набирать номер девушки. Она тут же отключилась, едва ли пошли гудки. Так он звонил раз пятнадцать, а на шестнадцатый она отключила телефон, так что послышалось это ужасное «абонент временно недоступен». Временно… для него уже казалось, что она никогда не будет доступна…
Учиха опять вернулся к ней в комнату, опустившись на кровать и запустив длинные пальцы в растрёпанные волосы. Он покосился на её подушку, на одеяло, смятую простынь, медвежонка… подушка… он заметил под ней уголок какой-то
Учиха открыл дневник почти посередине, наткнувшись на дату, подписанную, как «третье мая»:
«Мне начинает нравиться Учиха… он очень красивый, но дело не в этом. Самое главное то, что он смешной. Он умеет злиться, умеет кричать на меня так, что становится смешно. Хочу, чтобы он всегда таким оставался. Но сегодня я его не злила. Сегодня был очень хороший вечер… он поцеловал меня в носик, помог с домашкой, вечером мы ели шоколадку, а потом… потом я, кажется, уснула. А потом я почувствовала… он переложил меня себе на руки, гладил по голове… боже, какие у него красивые руки… я ещё тогда, в первый же день заметила. Такие длинные пальцы и вены по всей руке… чёрт. Я оторвалась. И, кстати, руки у него очень мягкие… я слышала всё, что он говорил. Господи, если бы он знал, насколько приятно это слышать, тем более, от него. Это так мило звучит, так он ещё и считает меня своей. Но мне это даже нравится. Очень нравится. Он считает, что я маленький ребёнок. Это приятно всё же. Сейчас он ушёл. Наверное, спать. Он очень устаёт на работе, и всё же я не упускаю шанса его достать. Сегодня он меня вообще на плече домой занёс. Чёрт, даже про университет рассказывать не хочу – он весь раз в пятнадцать скучнее, чем сам Саске Учиха…»
Вот на такие «прописи» бедный Учиха даже не знал, как реагировать… то ли Сакуре просто он на первый взгляд показался таким замечательным, а оказался сволочью, то ли ещё, бог знает, чего… Узумаки сразу сказал, что Сакура в Учиху «втюхалась». Что за бред?! Саске так не думал… он не знал о том, что она думает, но что-то тут точно нечисто… сейчас она вообще потерялась, неизвестно где шатается, возможно, даже университет прогуляет, но об этом Учиха непременно узнает и заберёт её оттуда, во что бы то ни стало. А дальше уже пошло четвёртое число, которое Учихе запомнилось как-то по-своему…
«Четвёртое мая. Ходили отметиться вместе с Учихой, поговорила с Узумаки. Короче, наш дорогой Саске Учиха меня хочет, но, видите ли, не может, иначе нарушит закон и прямиком в тюрьму. В общем, я попыталась это проверить, да ещё и заодно немного возбудить Учиху, а именно была в майке и ела банан. Так вот он занервничал. Очень сильно. Послал меня, говорил как-то странно, в душе дольше обычного торчал… ну, тут всё ясно. Озорник, блять. Кто в здравом уме при девушке пойдёт в ванную напряжение снимать?! Правильно, никто, только Учиха, дебила кусок… потому поаккуратнее с ним надо. А то сорвётся, не дай бог…»
Дальше шёл какой-то бред о занятиях, который как-то не особо интересовал Учиху, вроде бы там промелькнуло: «Эта дура опять пришла в короткой юбке, которая оголяет её жирные ляжки». На этом моменте Саске и прервался. И вот на такое он тоже не знал, как реагировать. Выходит, девочка уже всё знает, то есть, она более извращена, чем Учиха?! Ну, это просто невозможно… здравствуй, нервный срыв, ты уже летишь?! О да, Учиха как раз тебя ждал, пакуй свои чемоданы! Вот как-то так и прокомментировал про себя это Саске. Больше у него не было мыслей. Лишь одна. Мысль о том, что после таких слов Сакуры ему надо пойти лечиться к психотерапевту.
«Пятое мая. Ну да, конечно, как можно было это сделать, я даже не представляю… дело в том, что я, как последняя дура, взяла и сама поцеловала Учиху. Мир катится ко всем чертям. Кажется, мне пора с этим завязывать, меня к нему тянет. Только я не знаю, что мне делать… он снова кричал на меня… мне ничего не осталось делать, тем более, что я давно хотела это сделать… мне ещё в первый день понравились его губы… а сейчас ещё больше. Они такие… ну, прям такие… нежные, красивые, сладкие… сказка. Вот ещё одна причина, по которой все вешаются на Учиху, как последние мухи на… на медок. В его случае медок. С такими-то губами… твою мать, и как теперь с этим жить?! Что будет дальше?! Я боюсь Учиху. Я боюсь себя. Я не знаю, что мне делать. Мне не нужно было с самого начала переезжать к нему, это просто… чёрт, лучше бы к Узумаки, с ним было бы веселее. С Учихой меня клонит совсем не в ту сторону. Мне точно нужно с этим завязывать. Было бы проще, если бы он не был рядом…»