Перезагрузка или Back in the USSR. Дилогия
Шрифт:
– Ну что, все готовы?
– поинтересовался министр.
– Тогда слушайте.
Он взял в руки письмо и принялся читать. Чем дальше Щелоков читал, тем более изумленными становились лица присутствующих, кроме тех, кто уже был в курсе происходящего. Они знали, что письмо, прежде чем попасть на стол к министру, прошло соответствующую перлюстрацию и проверку в криминалистической лаборатории, в том числе на наличие ядов. Результаты уже были доложены министру. С текстом они тоже были ознакомлены, но до поры до времени держали эти знания при себе. Если начальству будет угодно озвучить содержимое
Щелокову было угодно. Закончив читать, но опустив при этом постскриптум, о котором всем знать было необязательно, он обвел собравшихся тяжелым взглядом.
– Что скажете? Алексей Алексеевич, вы там вообще у себя хоть что-то имели на Михасевича?
Министр внутренних дел Белорусской ССР Климовской сделал попытку встать, однако Щелоков жестом показал - можешь говорить сидя.
– К сожалению, никакими данными по Михасевичу мы не располагаем, товарищ генерал. Перечисленные вами преступления или до сих остаются в числе нераскрытых, или по ним были осуждены другие люди.
Затем последовали похожие вопросы начальнику УВД Московской области Василию Константиновичу Цепкову и его коллеге со Ставрополья Александру Тимофеевичу Коновалову. Результаты опроса министра внутренних дел СССР казалось, не удивили. Обсуждение продлилось еще почти около часа, после чего Щелоков всех распустил, попросив задержаться только своего зама Бориса Шумилина.
– Борис Тихонович, помнишь, там в письме в послесловии про плакат с 'Динамо' упоминалось? Ты там распорядись, чтобы все сделали как положено. И посматривайте, может, кто заинтересуется плакатом. Хотелось бы с этим загадочным НДП лично пообщаться.
Выпроводив заместителя, генерал поднял трубку телефона и набрал номер, которым старался лишний раз не пользоваться. Но сейчас ситуация вынуждала, иначе последствия могли быть для него не самыми радужными.
– Юрий Владимирович, день добрый, Щелоков...
* * *
В Москву на этот раз я отправился специально, чтобы удостовериться, что мои требования выполнены. Для Вали придумал отмазку, что просили подъехать в издательство, что-то там нужно подписать. Она особо и не интересовалась подробностями, так что мне не пришлось тонуть пучине лжи.
Честно говоря, в глубине душим слабо верил в успех предприятия. Даже если письма и дошли до Щелокова с Ивашутиным, не факт, что они согласятся работать с каким-то анонимом. Но в этот день у меня появилось два повода для радости. Первый - когда я проходил по другой стороне улицы от здания Министерства внутренних дел СССР, а второй - минуя таким же макаром здание ГРУ. В обоих случаях плакаты, посвященные футбольному клубу 'Динамо' присутствовали на своих местах. Значит, контакт установлен, можно работать дальше, приносить пользу обществу не только ворованными книжками и песнями, но и таким вот образом.
Чтобы не возвращаться с пустыми руками, снова закатился в ГУМ, на этот раз уже разорился на импортные духи, настоящие, французские. Влетели в копеечку, но я уже ощущал себя этаким начинающим нуворишем, и решил, что на любимой женщине можно
А вскоре я наконец разделался с 'Крепостью на Суре', угробив на это дело несколько общих тетрадей и с десяток стержней для шариковой авторучки. Поставив точку, потянулся до хруста в костях и блаженно улыбнулся.
Дело оставалась за малым - показать произведение знающим людям вроде Тюстина, после чего можно отправляться к Зинаиде, продолжать арендовать пишущую машинку. А затем - кланяться в ножки Николаю Афанасьевичу и Федору Велимировичу, просить издать книгу. На самый крайний случай пришлось бы искать подступы к Мясникову.
На часах было половина шестого вечера воскресенья, 24 августа. В животе уже понемногу начинало урчать, а с кухни доносился одуряющий запах. Что она там готовит на ужин, интересно? В любом случае что-то обалденное.
Дать Валентине, что ли, рукопись почитать? Хотя она намучается разбирать мои каракули, лучше предложу уже машинописный текст. А может, ей история вообще неинтересна? Вот если бы я написал любовный роман...
Хм, даже окажись в моем 'ридере' подобные книжонки - все равно не сел бы за машинку. Вот еще, размениваться на такую пошлятину. Чай, не на помойке себя нашел. Да-да, вот так: грудь колесом, щеки надуть, глаза выпучить... Вылитый персонаж Салтыкова-Щедрина.
Следую в ванную, по пути врезался коленом в холодильник. У-у-у, больно-то как! Надо вообще-то уже задумываться о нормальной жилплощади.
– Валя, а что там с твоей очередью на квартиру?
Она оторвалась от казана, в котором тушилась картошка с грибами, переспросила:
– Что?
– Я говорю, квартиру тебе на работе не обещают? А то уже тесновато становится, а как малого родим - так вообще не повернешься.
– На прошлой неделе узнавала - мы двадцать шестые в очереди. Но могу тебя обрадовать. Для работников торговли в Терновке дом строится, пятиэтажка кирпичная, в следующем году должны сдать. Вроде нас туда обещают переселить.
– Эге, вот ближний свет, - немного огорчился я.
– Хотя нам что из Арбеково, что из Терновки сюда мотаться - особой разницы нет. Зато общественный транспорт почти по прямой ходит, без пересадок добраться можно будет.
– Ну это тебя волновать должно, мне-то что, я в декретном отпуске, если все нормально будет - тьфу, тьфу - дома сидеть буду, - улыбнулась жена и невольно погладила обозначившийся животик.
– Как хорошо, что токсикоз только первые месяцы доставал. У меня с Ленкой та же история была... Сереж, сбегай пожалуйста за хлебом. И молоко посмотри, хотя сейчас, наверное, уже закончилось. Если что - завтра с утра сбегаешь?
– Ради тебя с Даниилом - хоть на край света!
– А с чего ты решил, что сын будет?
– притворно возмутилась Валя.
– Может, я дочку рожу! И почему Даниил?
– Не знаю, предчувствие, наверное, - улыбнулся я.
– А что, имя Даниил тебе не нравится? У тебя есть другие варианты?
– Честно говоря, пока как-то над этим не думала.
– Ну тогда давай договоримся, что если сын у нас будет - то Даниил. А если дочка - сама выбирай любое имя. Хоть Пелагеей назови, - добавил я, вспомнив неожиданно пришедшую на память певицу из будущего.