Перезагрузка
Шрифт:
Каллум опустился на колени рядом со мной, и я с трудом заставила себя сесть, вытирая рукавом окровавленное лицо.
– Прости, – прошептала я, не в силах взглянуть на него.
– Двадцать два! – Мне было слышно, как офицер Майер кричал ему в ухо. – Что у вас происходит?
Когда он бережно дотронулся до моей щеки, я наконец решилась поднять глаза. Он слабо улыбнулся и хотел уже ответить, но нахмурился: офицер Майер снова начал орать.
Я осторожно вынула из его уха коммуникатор и положила
– Да это же бунт, – произнес он негромко, придвинулся и заключил меня в объятия.
В его крепких руках я вдруг почувствовала себя маленьким ребенком, а когда прижала лицо к его груди и вдохнула его такой чистый, такой свежий запах, то поняла, что мне это очень нравится.
– Прости, – повторила я. – От меня не было никакого толку…
– Нет, был, – возразил он, ласково перебирая мои волосы. Мне нравилось тепло его пальцев и те нежные волны, что разливались во мне от его касаний. – Мне очень жаль, что Эвер погибла. Она была твоей лучшей подругой?
Я никогда не думала о ней в таком смысле.
– Да, – ответила я.
Он крепко обхватил меня за талию. Из лежащего на земле коммуникатора неслись приглушенные вопли офицера Майера. Я закрыла глаза и отрешилась от звуков. Никто нас не увидит и не услышит. Последние пять лет я ежесекундно находилась под неусыпным наблюдением охранников и офицеров КРВЧ.
Я впервые ощутила свободу.
Конечно, она была ложной, ведь маячок выдавал мое местонахождение, но я, пусть на миг, забылась в объятиях Каллума, убедив себя, что это не так.
Когда я отстранилась, он попытался снова обнять меня, но я помотала головой и указала на его коммуникатор.
– Вставь его, – сказала я. – Иначе они пришлют новых рибутов, и, когда выяснится, что мы живы, будут неприятности.
Он вздохнул и нехотя вставил коммуникатор в ухо.
– Каллум Двадцать два и Сто семьдесят восемь. Задание выполнено. Лисси Сто двадцать четыре и Рауль Девяносто три мертвы. – Он выслушал ответ и огляделся. – Хорошо. – Подобрал и надел шлем, поправил камеру. – Теперь видно? С ней все в порядке. Просто раздавили коммуникатор. – Каллум подмигнул мне. Он отлично знал, что случилось.
Помедлив секунду, он огорченно посмотрел на меня.
– Не могли бы вы прислать… – Вздох. – Хорошо. – Он мотнул головой в сторону Девяносто три и Лисси. – Они хотят, чтобы мы доставили их назад.
Я кивнула, поборов отвращение.
– Да, это обычная процедура, когда рибуты гибнут на местности. Я заберу их.
– Рен, я могу сам…
– Все хорошо, – возразила я, прилаживая цепочку к запястьям сначала номера Девяносто три, потом – Лисси. – Ты заберешь его.
Каллум приковал Грегора и нахмурился, рывком подняв рибута на ноги.
– Нет.
Я недоуменно подняла брови.
– Нет, – повторил
– Что они говорят? – спросила я.
– Ничего. Ты уверена, что дотащишь? Я могу взять одного.
– Запросто. Ты получил какой-то приказ?
– Да нет же. Идем. – Он подтолкнул Грегора.
– Каллум, ты не имеешь права игнорировать их.
В ответ он лишь весело улыбнулся:
– Пошли! Все в порядке.
Я усомнилась в этом, но побрела за ним, волоча за собой двух мертвых рибутов.
Из-за угла выбежал Леб, при виде нас он остановился и поморщился, глядя на меня. Я провела рукой по лицу и обнаружила кровь.
– Где твоя аппаратура? – спросил он.
– Разбилась.
Он вынул из кармана свой портативный коммуникатор и поднес к губам, повернувшись к нам спиной.
– Двадцать два и Сто семьдесят восемь со мной. Разбили устройство. Возвращаемся.
Мы с Каллумом переправили взрослого рибута, Лисси и Девяносто три в грузовой челнок, а сами пошли к своему. Там плюхнулись на наши места, Леб сел напротив, и челнок оторвался от земли.
Каллум раздосадованно вздохнул и сдвинул шлем так, чтобы камера смотрела в потолок. Потом вынул из уха коммуникатор и подсунул его под себя.
– Никак не умолкнут, – пояснил он в ответ на наши испуганные взгляды.
– Чего им… – Я осеклась и посмотрела на Леба; челнок уже набирал высоту.
– Здесь больше нет ни камер, ни переговорных устройств, только ваши. То есть его, – произнес Леб. Он кивнул на свой карманный коммуникатор. – По моему им слышно не все. Он отключается, когда я им не пользуюсь.
Каллум удивленно смотрел то на меня, то на него.
– Что они говорят? – спросила я, игнорируя этот взгляд.
– Мне велели убить Грегора.
Я ахнула и зажала рот, борясь с внезапной тошнотой.
– Не следовало этого делать, малыш, – заметил Леб. – Они явно недовольны.
От сочувственного тона Леба мне стало еще хуже; я отняла руку ото рта и вцепилась в сиденье.
– Ты не можешь не выполнить приказ, – произнесла я дрожащим голосом.
– Могу и не выполнил. Они меня не заставят.
– Но ты же знал! Взять живым, если получится, и убить, если понадобится!
– Это не понадобилось. Он был обезврежен. Единственная нужда возникает при самозащите. Они не могут заставить меня совершить убийство.
– Но…
«Но тогда они убьют тебя».
Произнести это вслух было выше моих сил.
– Мне известно, что они могут сделать со мной, – негромко проговорил Каллум. – Я им не палач.
Я вскочила, еще не зная, как поступлю, и в итоге отвесила ему затрещину. Он прикрылся руками, когда я замахнулась снова. Гнев на его тупость был так силен, что едва не прожег меня насквозь.