Перезагрузка
Шрифт:
– А это путь к идеальному солдату, чем мы и занимались эти годы!
Стасу стало тоскливо. Мир корчился в муках, люди наверху погибали от болезней, а этот скот пытался вылепить очередного Терминатора. Небойсь с врожденной любовью к начальникам. Лез ковыряться в эмбрионах и искал путь для новой войны. Будто без него мало крови. Нет бы искать возможность спасать людей.
– К сожалению, так и не уловили четкой схемы или алгоритма воздействия, все очень неоднозначно, поскольку само излучение с нашими знаниями и возможностями не видим и не фиксируем. Исключительно итог. Поэтому пришлось работать как
Даже не хочется уточнять какие. Про собирание в лаборатории девчонок и что многие не возвращались, не один Гусь поведал. Все ж большинство было уверено в отсутствии вины врачей. Они старались, но не вышло. А на самом деле, еще неизвестно, пытались или сознательно ухудшали состояние. В области матери при родах погибали крайне редко. Уже лет через пять методики отработанные, вплоть до доставки в больницу в тяжелых случаях на санитарных рейсах самолетами. А здесь от трети до четверти. Десятки, если не сотни залечили. Снаружи и то результат меньше при домашних родах. Уже многие бояться стали.
– В том числе на разных стадиях зародыша. А как иначе? Вы можете предложить иной вариант? Нет! Извлечь измененные ткани, проверить реакции.
Стаса тянуло дать в рожу. Ткани... Извлекали еще не рожденного.
– Да мало ли! У нас несколько направлений, включая взятие материала от объектов рожденных уже после Катаклизма и скрещивания с прежними людьми.
Кажется для него далеко не все люди, неприятно укололо. Он - человек. Я - может быть. А Оля уже нет. Объект научного изучения. А если он прав и просто рождается новое поколение? Да плевать, по-любому они наши дети и что плохого, если появятся дополнительные возможности. Чуять опасность или общаться на расстоянии полезно в высшей степени.
Ничего удивительного, что прикрывавший и снабжавший их компанию все эти годы Гусь взбесился. Правда не очень верится, что не подозревал прежде об этих опытах. Вот когда его коснулось и вместо жены с ребенком получил 'Глубоко соболезную' кинулся в беспамятстве мстить. Он не из тех, кто в горячке зарежет и потом плачет, каясь. Убивать всех не хочет. Ему нужны лекарства.
Это ведь элементарно, избавиться от здешних. Просто перестать пропускать продукты. Ну какие здесь могут быть запасы? Месяц-два. А выйти они не способны. Черт, если б с самого начала знали, совсем другой оборот. А теперь он меня вознамерился использовать. Как? Проконтролировать сверху не сумеет. Старая гнида не выпустит просто так. С чего он вообще разоткровеничался?
– Есть очень любопытные данные и неплохие шансы на развитие перспективной темы.
Тут он увлекся и принялся нечто объяснять, причем Стас улавливал смысл через слово. Слишком много неизвестных терминов и прежде не слышанных имен, законов и ссылок на ученых. Бывший академик до сих пор спорил с давно сгнившими оппонентами, нечто им оживлено доказывая.
– Ну и в чем тогда был смысл нашего договора, - устав слушать поинтересовался.
– Если вы не можете выйти, зачем вообще было приглашать нас сюда?
– Ах, да, - сказал он, прерываясь. Полез в стол, нечто оттуда доставая. Одной рукой прижал к лицу платок, второй нажал нечто вроде резиновой груши, с расширением на кончике в виде пластмассовой воронки и в лицо Стасу брызнуло неприятно пахнущее.
– ...!
– единственное, что тот успел подумать, валясь мешком с табуретки.
– Я не могу удерживать долго, - услышал Стас, - когда сознание вернулось.
– В конце концов, давайте всерьез займусь парочкой особо требовательных экземпляров.
Это произнес Демин, стоящий возле стола. Стас не слишком соображал, голова гудела, однако кое-что стало ясно сразу. Не просто лежит на полу. Оружие исчезло. И 'Вал', и 'ПСС' из кобуры. Разгрузка с магазинами, гранатами и прочей мелочью тоже. Ножа нет. Куртку зачем-то сняли, а на рубашке рукав закатан. Опа, похоже в вену чего-то загнали. Наркотик? Ничего не чувствую странного.
– Вломить для примера всерьез, остальные шелковые станут. Интеллигенция чертова, - в голосе презрение.
– Как раз этого делать нельзя, - уже академик.
– Творческие люди должны иметь некоторую свободу. Хотя бы выговориться. Мы и так практически в шарашке и предложить нечего. Не орден же, - он сухо рассмеялся. Ага, - сказал с удовлетворением, видимо заметив шевеление, - наш гость очухался. Поднимите его.
Демин грубо сгреб Стас и почти швырнул на табуретку, встав рядом.
– Осторожнее, - озабочено приказал вредный старикашка, - он нам еще нужен и не стоит ронять. Как себя чувствуете, - с неподдельной заботой поинтересовался, - молодой человек?
Ситуация становилась все более дикой. Зачем его вырубили и какой в этом смысл? Держать в качестве заложника? На этот счет существовали четкие инструкции по области. Правило последнего шанса гласило: общественная потребность выше личной. Любые требования во вред общине будут выслушаны, но не исполнены. Обмен в такой ситуации возможен и практикуется, но ему и предложить нечего. Разве в курсе соглашения с Гусем. Но это вряд ли. Тот страховался всерьез, даже своих в известность не ставил и встречались с полной конспирацией. Предполагать может. Знать ни в коем случае. Ну и что дальше?
– Вашими стараниями паршиво. Объяснитесь, господин сомнительный!
Господи, а ведь удачно Шарыча с собой не взял. Застрелили бы.
– Обязательно, но сначала ответьте на вопрос.
– Голова болит, - не видел смысла скрывать, - локоть, - машинально потер. Видимо при падении приложился.
– И?
– Очень хорошо. Голова пройдет. Это от большой дозы наркоза. К сожалению, заранее точно рассчитать, не видя человека и не зная вес достаточно сложно. А мне необходимо было сразу, - он щелкнул пальцами.
– И зачем?
– Должен сказать, что в прежние времена трудился в системе Биопрепарата, изучая возможность боевого применения тифа. В качестве оружия, - любезно пояснил во избежание недоразумений.
– В 1973 году Брежнев подписал секретный приказ о начале программы 'Фермент'. Целью данной программы была модернизация уже существующих видов биологического оружия и разработка новых, генетически измененных, устойчивых к существующим антибиотикам и вакцинам патогенов и рецептур. Мы многого достигли и все ж любые болезни лечатся. Сыпной тиф дает сорокапроцентную смертность, наш штамм мог и восемьдесят, но если на ранней стадии начать вводить сильные антибиотики, нужный эффект не достигается.