Переживание стыда в «зеркале» социальных теорий
Шрифт:
Независимо от того, «социальное действие» или «социальное взаимодействие» рассматривается в качестве исходной категории социальной теории, в любой из этих теорий предполагается актор как автор действия и/или участник взаимодействия. И теперь попытаемся применить термин «актор» к описанию стыда.
С одной стороны, хорошо, что человек застенчив, стыдлив, способен переживать стыд. Это подтверждает его субъектность. Вот рассуждения психолога М. В. Мелкой о роли стыда в процессе становления индивида как субъекта: «В состоянии нарциссической грандиозности человек переживает инфляцию Я, а в состоянии нарциссического дефицита переживает свое Я как ничто, постыдное отсутствие. Место субъекта, переживающего стыд, – между этими двумя состояниями, так как непосредственно в этих состояниях стыд не переживается. Они являются способами избежать столкновения со стыдом. Как фантазии величия, так и фантазии исчезновения являются вариантами одной и той же фантазии слияния, утраты границ. Парадоксальным образом, стыд является угрозой для этих фантазий, так как свидетельствует о том, что я уже существую как самостоятельная единица. Само появление стыда указывает на существование переживающего субъекта, а значит, невозможность возврата к досубъектному состоянию» [154] .
154
Мелкая М. В. Указ. соч.
Пояснение относительно нарциссизма: «Нарцисс» зациклен на себе, и «основными особенностями нарциссического типа личности являются: ощущения опустошенности в
М. Тарасевич замечает: «С позиции гештальт-терапии переживание стыда играет важную роль в созревании личности, так как является одним из первых социальных чувств и служит основой социализации ребенка [155] ». Можно сказать, вслед за О. Н. Боголюбовой и Е. В. Киселевой, что «в каком-то смысле все эмоции человека имеют отношение к собственному "я" индивида. И, в то же время, существует особый класс эмоций, имеющих особенно тесные отношения с чувством собственного "я" индивида, с процессами самосознавания. В научной литературе этот класс эмоций получил название "эмоции самосознавания" (selfconscious emotions). Эмоции самосознавания отличаются от базовых эмоций тем, что связь с процессами самосознавания является для них необходимой и обязательной» [156] . Стыд специалисты относят как раз к классу «эмоций самосознавания», ибо он сопровождается острым и болезненным переживанием осознания собственного Я и отдельных черт собственного Я. Вот что об этом пишет К. Э. Изард: «При стыде все сознание человека заполняется им самим. Он осознает только себя или только те черты, которые кажутся ему в данный момент неадекватными, неприличными, как будто что-то, что он глубоко скрывал от посторонних глаз, неожиданно оказалось выставленным на всеобщее обозрение… Томкинс описывает стыд как эмоцию наивысшей рефлексии, когда стирается грань между субъектом и объектом стыда и человек погружается в мучительное самоосознание и самопостижение… Линд (Lynd, 1961 [157] ) считает, что переживание стыда – это неожиданное или… изумляющее столкновение с различными сторонами вашего "я", осознанными или неосознанными, познанными или непознанными, неожиданно проявившимися во взаимодействии друг с другом.» [158] .
155
Тарасевич М. Анализ различных взглядов на понятие стыда // Психологи на b17.ru. URL:(дата обращения: 07.10.2020).
156
Боголюбова О. Н, Киселева Е. В. Психологические и психофизиологические характеристики переживания стыда: роль неблагоприятного детского опыта // Вестник СПбГУ Сер. 12. 2015. Вып. 2. С. 31.
157
Изард ссылается здесь на работу Х. М. Линд: Lynd H. M. On shame and the search for identity. New York, 1961.
158
Изард К. Э. Указ. соч. С. 345 346.
Казалось бы, именно стыд дает возможность индивиду стать актором – за счет самосознавания. Опираясь на теорию Т. Парсонса, можно сказать, что стыдящийся получил хорошую возможность с помощью своего переживания стыда лучше узнать свое ситуационное окружение, а конкретнее – такой фактор этого окружения, как собственная личность в качестве определенной социальной системы. И, кажется, что ситуация стыда – это яркое эмоциональное подтверждение существования актора, действующего субъекта, совершающего действия, направленные на других, а значит, в описании ситуации стыда понятия «социальное действие» и «социальное взаимодействие» всё же применимы.
Но, не так всё просто! Ибо, с другой стороны, стыд – это полная потеря самоконтроля, это чувство собственной общей несостоятельности. Вот как стыд характеризует К. Э. Изард: «Человек кажется себе маленьким, беспомощным, скованным, эмоционально расстроенным, глупым, никуда не годным и т. д. Стыд сопровождается временной неспособностью мыслить логично и эффективно, а нередко и ощущением неудачи, поражения…» [159] . Гергилов добавляет темных красок в описание стыдящегося: «Ситуации стыда эмоционально характеризуются спектром от легкого до глубокого замешательства. Пристыженный человек не может ясно мыслить, внятно говорить и разумно поступать; его сознание замутнено… Г. Андерс считает, что досадная внутренняя неопределенность и дезориентированность определяют состояние стыда [Anders, 1980: 94] [160] . Подобное говорит и Ч. Мариауцоулз о "потере духовной реальности, спутанности сознания вплоть до чувства паралича и потери самоконтроля" как о характерных реакциях человека в ситуациях стыда [Mariauzouls, 1996: 25] [161] » [162] . Таким образом, в стыде человек теряет свою определенность, свою повседневную «маску», поэтому не может опереться во взаимодействии с окружающими его людьми на самого себя – на свои обычные привычки, знания, качества личности, которые помогают ему реализовать себя в качестве социального субъекта.
159
Изард К. Э. Указ. соч. С. 346.
160
Гергилов делает здесь отсылку к книге Г. Андерса: Anders G. Die Antiquiertheit des Menschen. Bd. I: Uber die Seele im Zeitalter der zweiten industriellen Revolution. Munchen, 1980. S. 94.
161
Дана ссылка на работу Ч. Мариауцоулз: Mariauzouls Ch. Psychophysiologie von Scham und Erroten. Inaugural-Dissertation. Munchen, 1996. S. 25.
162
Гергилов Р. Е. Стыд как множественный феномен… С. 5.
«Стыдиться означает находиться во власти того, что нельзя принять. Но это неприемлемое – замечает М. Мелкая – самое интимное, что в нас есть (например, наша физиологическая жизнь). "Как если бы наше сознание распалось и разлетелось в разные стороны, но в то же время. неотрывно присутствовало бы при своем распаде, наблюдая за самой интимной частью своего Я, как за чем-то абсолютно внешним. Таким образом, в стыде единственным содержанием субъекта является его десубъективация, он становится свидетелем собственного распада, потери себя как субъекта. Это двойное движение одновременной субъективации и десубъективации и есть стыд" [163] » [164] .
163
М. В. Мелкая цитирует здесь работу Д. Агамбена: Агамбен Дж. Homo sacer.
164
Мелкая М. В. Указ. соч.
Странным оказывается это, казалось бы, несомненно социальное явление – стыд. Применительно к нему все четыре исходных категории социальной теории («социальное действие», «социальное взаимодействие», «наличие субъективного смысла» и «актор») не «работают». Но вот до возникновения стыда они же «работали»! И после него – опять «работают»! «Было так, но стало иначе», «снова появилось, но уже иное» – вот краткое описание ситуации стыжения/стыдимости как процесса. Это описание указывает на стыд как на «разрыв» в процессе социального взаимодействия, на его «границу», а значит, и на отсутствие социального действия (без действия не будет и взаимодействия).
К вопросу о стыде как границе
Гергилов отмечает, что психолог Г. Зайдлер [165] «определяет стыд как "точку разрыва", в основе которой заложен "прыжок", "прерывность", "диссонанс". В возникшей "внутренней точке разрыва" или на "переходной черте" человек обретает опыт дифференциации. Стыд манифестируется именно на этой точке разрыва. Стыд вызывается посредством встречи с другим, причем этот другой может находиться как "вовне", так и быть интериоризованным. Во втором случае субъект раздваивается на Я и самость, свое и чужое, субъект и объект. Как "солдат-пограничник на пропускном пункте", стыд не только регистрирует внедрение чужих, но и, опознавая идущих, отличает своих от чужих (выделено мною. – М. Б.)» [166] .
165
Гергилов здесь анализирует материал одной из работ Г. Х. Зайдлера: Seidler G. H. Der Blick des Anderen. Eine Analyse der Scham. Klett-Cotta, Stuttgart, 1995.
166
Гергилов Р. Е. Стыд как множественный феномен. С. 4.
А вот еще одно наблюдение в тему – Е. Куприянова пишет: «У каждого из нас есть свои внутренние стражники. Это наши внутренние ограничители: совесть, вина, стыд… Стыд может служить важным указателем на то, что в отношениях между людьми является допустимым, а что нет. Это как ограничитель.» [167] .
М. Мелкая обращает наше внимание на идеи М. Хайдеггера относительно «пограничного бытия» стыда: «Возможно, положение "на стыке" является парадигматическим для всего, относящегося к стыду. Мартин Хайдеггер утверждает, что в стыде "бытие изначально стоит на страже своей сущности" [168] , что стыд – это "то настраивающее, которое… определяет отнесенность бытия к человеку" [169] . Приведенная цитата наделяет стыд онтологическим статусом, место которого – на стыке человека и бытия» [170] . «Определение стыда как пограничного феномена (на стыке, в разрыве) указывает – по мнению М. Мелкой, – на прямую связь с границами. В современном психоанализе диагностическая категория "пограничный пациент" включает в себя все виды нарциссических расстройств, для которых характерны трудности с установлением границ в межличностных отношениях и чрезмерная уязвимость к стыду [171] . Таким образом, М. В. Мелкая (и как философствующий субъект, и как психолог), вслед за философом М. Хайдеггером и подобно психологу Г. Зайдлеру, отмечает стыд как пограничное бытие.
167
Куприянова Е. Стыд. Стыдливость. Смущение // psychologies.today. – URL:(дата обращения: 13.08.2020).
168
М. В. Мелкая в данном случае цитирует работу М. Хайдеггера: Хайдеггер М. Парменид. СПб., 2009. С. 166.
169
Хайдеггер М. Парменид… С. 165.
170
Мелкая М. В. Указ. соч.
171
Там же.
Г. П. Орлов пишет: «Всё до социального действия – не социология!» [172] Вот это – истина уже для социолога: «всё до социального действия» – это вне социального, на границе социального. А. И. Кравченко, характеризуя социальное действие в понимании его М. Вебером, рассуждает подобным же образом. Он пишет, что согласно учению Вебера в качестве основного типа социального действия следует рассматривать целерациональное действие. «Возьмем целерациональное действие за эталон – рассуждает Кравченко – и будем сравнивать с ним все другие действия людей… Получим шкалу, построенную на принципе сравнения всякого действия с целерациональным. По мере убывания рациональности поступки становятся все менее понятными, цели – ясными, а средства – определенными. В конце шкалы мы обнаружим иррациональное действие, совершаемое вопреки здравому смыслу и собственным интересам. Назовем его действием с отрицательной целью. Оно выпадает из поля зрения социологии, хотя остается объектом психоанализа. По соседству примостилось аффективное действие, у которого вообще нет цели. Оно совершается при сильном раздражении, вспышке гнева, стрессе или агрессии. Им занимается традиционная психология» [173] .
172
Орлов Г. П. Указ. соч. С. 113.
173
Кравченко А. И. Социология: Учебник для студентов вузов. М., 1999. С. 63–64.
Орлов и Кравченко как социологи-теоретики рассуждают подобным образом потому, что «социальное действие», «социальное взаимодействие», описание их структуры и их основных свойств – собственные основания социологии как теории, т. е. «это исходные термины и предложения теории, которые логически (с помощью правил и законов логики) обусловливают остальные ее термины и предложения» [174] . Исходные предложения какой-либо теории, включающие в себя ее исходные термины, рассматриваются авторами этой теории (и теми, кто эту теорию разделяет) как самоочевидные, не требующие доказательств истины. Эти простейшие исходные начала, или аксиомы, складываются в результате обобщения опыта общественных отношений и анализа предшествующих теорий [175] .
174
На эти основания науки указывают, например, Т. Г. Грушевицкая и А. П. Садохин: Грушевицкая Т. Г., Садохин А. П. Концепции современного естествознания: Учеб. пособие. М., 1998. Тема 2. Научная теория. Структура и основания теории.
175
Аксиома – «исходное, принимаемое без доказательства положение какой-либо теории, лежащее в основе доказательств других ее положений. Долгое время термин "аксиома" понимался не просто как отправной пункт доказательств, но и как истинное положение, не нуждающееся в особом доказательстве в силу его самоочевидности, наглядности, ясности и т. п.» (Философия: Энциклопедический словарь. Под ред. А. А. Ивина. М., 2004).