Переживая горе
Шрифт:
Тревога и волнения всегда сопровождали Кейтлин. Она влетала в мой кабинет и начинала тараторить. Казалось, чем быстрее она говорила, тем дальше она могла отодвинуть боль. Она словно прыгала по горячим углям. Кейтлин почти не знала, как успокоиться в порыве тревоги, и это лишь усиливало ее стресс. Она часто рассказывала о своей матери, с которой часто виделась и которую очень любила. Но вскоре я поняла, что мать была довольно эксцентричной. Она, как и Дэвид, страдала алкогольной зависимостью, а это означало, что Кейтлин не могла доверять ей. Кейтлин поделилась со мной детскими воспоминаниями. Когда ей было 10 лет, мама часто забирала ее со школы с опозданием. Кейтлин приходилось прятаться за автобусной остановкой. Она сгорала от стыда и чувствовала себя очень одинокой. Это чувство никогда не покидало ее. Воспоминания Кейтлин объясняли ее мировоззрение. В любой стрессовой ситуации Кейтлин думала, что останется одна. Слова «стыд» и «страх» часто звучали на наших сеансах. Но Кейтлин любила свою мать и колебалась между теплыми чувствами к ней и болезненным гневом.
Эту проблему вызвала трагедия, произошедшая, когда Кейтлин было семнадцать. Ее любимый отец лишился рассудка и повесился в лесу рядом с домом. Его смерть вызвала глубокую депрессию. Кейтлин сказала, что после смерти отца она словно «носила пузырек цианида» в желудке. По ее словам, отец был «отличным человеком» и она его очень любила. Пока она говорила, я чувствовала нарастающее головокружение: история была слишком тяжелой. Я сказала Кейтлин об этом, и она расплакалась. Что-то в моих словах позволило ей признать груз ее истории. Шок после смерти отца жил с ней десятилетиями. Наши сеансы позволяли Кейтлин прикасаться к нему, но ненадолго. Мне казалось, что горе обожгло ее изнутри. Несмотря на то что оно было вызвано скорой утратой мужа, я посчитала, что время разбираться с этими ранами еще не настало. Это бы пошатнуло ее равновесие в тот момент, когда она должна была оставаться сильной (перед смертью Дэвида и массой негативных последствий).
Кейтлин была самым молодым членом большой ирландской семьи. У нее было много близких друзей. Но с мужчинами отношения не складывались. Ей казалось, что они должны оценить ее и дать ей почувствовать себя любимой. Кейтлин считала, что ей нужно устраивать шоу ради них. Она ставила во главу угла приоритеты мужчины и игнорировала собственные, из-за чего в итоге чувствовала себя опустошенной и использованной. В этот период жизни ее одержимость мужчинами превратилась в одержимость Тимом. Кейтлин призналась, что любила Дэвида: он был добр к ней, выбрал ее из многих и стал отцом ее детей. Но из-за его алкогольной зависимости она перестала уважать его. Это разрушило доверие между ними и рассеяло чувства Кейтлин.
Тим был объектом ее желаний. При этом чуткая Кейтлин понимала, что он был совершенно неподходящим для нее. Тим работал маркетологом и был весьма привлекательным. Недавно он пережил второй развод, и теперь его финансы и эмоциональная жизнь были на грани краха: ему нужно было платить алименты на троих детей, а также аренду своей квартиры. Кейтлин знала, что он не в состоянии дать ей то, в чем она нуждалась, но ничто не могло повлиять на ее поведение. «Я словно ракета, – призналась она. – Постоянно жду сообщений от него, планирую наши встречи, вновь и вновь обдумываю, что сказать, чтобы он захотел меня». Кейтлин представляла, как он поймет, что «без ума от нее», и страстно признается ей в любви. Она постоянно прокручивала в голове два диалога: в ходе первого он признаётся ей в любви и она отвечает ему взаимностью, в ходе второго он говорит о своей любви, но она просит его оставить ее. Однако реальность была суровой. Во время встреч Тим был непредсказуем: иногда милым и соблазнительным, манящим к себе, а иногда пренебрежительным. Кейтлин волновалась: она нуждалась в нем, постоянно проверяла, не пришло ли новое сообщение от Тима, и не могла сосредоточиться в ожидании его сообщения. Когда сообщение приходило, она перечитывала и анализировала строчки, пытаясь извлечь смысл, которого зачастую не было. Разочаровавшись, она ждала следующего сообщения. Этот паттерн, в соответствии с которым Кейтлин отвергала Тима в надежде, что он побежит за ней, часто встречается в отношениях. Один человек просит оставить его в покое, что на самом деле означает: «Сражайся за меня, подойди ко мне, покажи, что ты меня хочешь». Такой тип поведения также часто встречается в отношениях между детьми и родителями.
Как католичка Кейтлин хотела стать такой, чтобы гордиться собой. Но при этом она не могла отказаться от потребности быть желанной. Тим словно магнит притягивал Кейтлин. Из-за него она чувствовала себя ребенком, который отчаянно желает материнского внимания. Своим переменчивым характером Тим напоминал ей мать. Из-за этого Кейтлин продолжала считать себя испорченной и недостойной любви. На сеансах Кейтлин говорила, опустив глаза в пол, а затем оглядывалась, проверяя, что я все еще рядом. Она боялась, что я начну ее осуждать. Позже она призналась, что именно на сеансах она наконец почувствовала, что кто-то увидел ее настоящую, такую, какая она есть. Она не слышала критики, и эта свобода от суждений укрепила наши отношения. В какой-то момент я предложила пройти тест, чтобы понять, как продвигается наша работа, и Кейтлин не выдержала. «Ты тоже собираешься бросить меня, как и все?» – воскликнула она и расплакалась. Она решила, что я собираюсь закончить наши сеансы. Я объяснила, что не могу принять решение об окончании сеансов самостоятельно. Мы обе должны решить, когда пора прощаться. Мне следовало дать ей понять, что я не собираюсь повторять паттерн, начатый ее отцом и мужем: внезапно исчезать из жизни. Эмоциональная броня, которой Кейтлин окружила себя еще в детстве, напоминала слой лака – непроницаемый и невидимый. Он мешал принимать и удерживать
Нельзя было игнорировать ее одержимость Тимом. В то же время я понимала, что она выступала в роли анестезии и ослабляла боль от скорой смерти Дэвида. Одержимость также помогала Кейтлин заглушать ее самоощущение. Драма с Тимом не должна была отвлекать меня от ее боязни остаться одной, из-за которой Кейтлин продолжала вредить себе. Если бы она смогла успокоить своего внутреннего испуганного ребенка вместо того, чтобы бросаться в слабые объятия Тима, она была бы в большей безопасности. Фактически мне нужно было научить ее заботиться о себе. Кейтлин сравнивала себя с пинтой «Гиннеса»: все видели только верхний слой пены, но самое главное находилось в темноте под ним. Мы смогли вместе заглянуть в эту «темноту». «Горе ударило по моей уверенности, – призналась Кейтлин. – Это как ездить по городу с пустым топливным баком. Все стало сложнее, чем обычно. Мне кажется, все мои действия обречены на провал. Я все время злюсь и не вижу этому конца». Мы обсуждали способы борьбы, например ежедневное выполнение несложных успокаивающих действий: покупка вкусной еды, приготовление семейного ужина. Все это помогало Кейтлин обрести контроль над собой.
Я поняла, что Дэвид не смог реализовать свой потенциал в профессиональном плане: потеря уверенности и алкоголизм подорвали его талант. Теперь из-за болезни он не мог работать. Радиотерапия ослабляла симптомы, но не могла продлить жизнь. В течение нескольких дней после процедуры Дэвид чувствовал себя очень уставшим, но затем ему становилось легче. Хотя Дэвид больше не пил, на фоне обезболивающего он вел себя так, словно пьян. У Кейтлин это вызывало не меньшую тревогу, чем его запои.
Кейтлин сообщила мне, что они не говорили о его смерти. Дэвид не хотел участвовать в наших сеансах. Он явно хотел прожить как можно дольше ради своих детей и вел себя так, словно все изменится к лучшему. Кейтлин часто говорила со слезами на глазах и гордостью в голосе, как храбро и стойко держится Дэвид, несмотря на ужасную болезнь. Он любил пошутить, и чувство юмора, которое изначально привлекло Кейтлин, теперь объединяло их на этом тяжелом пути. Дэвид говорил: «Слава богу, умираю я, а не ты. Это было бы настоящим КОШМАРОМ!» Одним из самых сложных моментов сложившейся ситуации была неопределенность, незнание, когда он умрет, а также понимание, что после его смерти жизнь Кейтлин лишь ухудшится.
Мы с Кейтлин продолжали видеться в течение 18 месяцев – до смерти Дэвида. Она одна содержала семью. Работа, забота о Дэвиде и детях легли на ее плечи. Добавьте сюда еще борьбу с ее собственным внутренним хаосом. Ей пришлось тяжко. Кейтлин постоянно беспокоилась и не видела выхода из ситуации, «только черный страх». Но в итоге она научилась жить с этим. Самая хрупкая часть личности Кейтлин всегда недооценивала ее стойкость: Кейтлин была гораздо сильнее, чем считала. Она понимала это на подсознательном уровне и отрицала, потому что не хотела сожалеть или испытывать чувство вины (ее базовые эмоции) после смерти Дэвида. Она пообещала себе относиться к Дэвиду с добротой, не злиться на него, как было в прошлом. Кейтлин преодолела сложности их отношений. Она купила масло с потрясающим ароматом и втирала его в руки и ступни Дэвида. Она гладила его по щеке, и их объятия были окутаны настоящей любовью.
В какие-то моменты Кейтлин приходила на сеанс разбитой и изливала все свои проблемы. В других ситуациях она могла лишь кричать на Дэвида и детей. Она вполне обоснованно гордилась тем, чего смогла достичь. Кейтлин часто не удавалось заснуть, что негативно сказывалось на ее самочувствии (бессонница часто возникает в тяжелых ситуациях). Мы вместе справились с этой проблемой.
Иногда Кейтлин ходила на вечеринки и безрассудно отдавалась незнакомцам, что позже вызывало угрызения совести. Часто гнев мешал ей заснуть. Ее гнев был «многоуровневым»: она злилась на алкоголизм Дэвида, на то, что это спровоцировало его болезнь. Злилась на себя за то, что выбрала его в качестве отца своих детей. Злилась на ситуацию в целом, которую она не могла изменить. Настроение Кейтлин постоянно менялось. Иногда она чувствовала, что может бороться, а иногда испытывала страх. Все это сопровождалось чувством ненависти к себе.
Кейтлин никогда не задумывалась, не завидовал ли ей Дэвид – ведь она будет жить. Обычно пары избегают таких сложных тем, не желая портить отношения. Реальность смерти и зависть, которая может возникнуть, вполне понятны, но люди отрицают их. Даже если умирающий человек не признается в своей зависти, скорее всего, он ее испытывает.
Здоровье Дэвида постепенно ухудшалось. Правда, в некоторые дни он был энергичным и участвовал в семейной жизни: играл с Джоби и Китти, встречался с друзьями. В другие дни он чувствовал себя слабым и почти все время лежал на диване. Дети бежали к нему, и он шутил, щекотал и обнимал их. Они вместе смотрели любимые телепрограммы, укутавшись в плед. Последняя фаза болезни наступила очень быстро. Хотя она была ожидаемой, Кейтлин все равно испытала потрясение. Дэвиду стало хуже, и он перестал вставать. Они вместе с врачом решили, что ему будет лучше в хосписе. Медсестры полюбили Дэвида за шутки и заботились о нем, а самое главное – следили, чтобы он не испытывал боль. Позже Кейтлин поделилась одним из самых прекрасных и мучительных воспоминаний, когда она прочитала сообщения Дэвида, которые он трясущейся рукой написал в книгах для своих детей.