Шрифт:
Книга Первая. Картина Императора
Когда настал тот самый вечер,
Сошли на Землю два огня.
Они внедряются как ветер,
Ни в чем друг друга, не виня.
И увлекают чувства эти,
Вновь в нереальный мир маня.
Их свет не просто так здесь светит.
Они пришли забрать меня….
Вспышка
С трудом отработав первый месяц на новой работе, Катя решила устроить себе праздник по этому поводу. Она зашла в магазин у дома и купила пачку замороженной «Гавайской смеси», маленькую упаковку сосисок и две баночки крепкого темного пива. Приготовив наскоро вкусный бюджетный ужин, она растянулась перед телевизором в старом кресле,
«Наконец-то наступила пятница!» – подумала Катя и с чувственным хлопком вскрыла баночку пенного. Улыбка миллиардера, потягивающего виски столетней выдержки на борту своей шестипалубной яхты, озарила ее лицо. Несмотря на все тяготы жизни, Катя умела радоваться мелочам, смаковать момент.
В данное время она работала делопроизводителем в детском саду. То есть, была на побегушках у заведующей, ее замов, бухгалтеров, методистов и завхозов, а так же исполняла роль курьера, отвозя запрашиваемые бумаги в управление образования. За последние три года она умудрилась поменять восемь рабочих мест, и нигде не смогла долго продержаться. В начале своей карьеры, Катя устроилась бухгалтером в мебельный цех: выбивала накладные, штрих-коды и формировала заказы. Эта работа ей очень нравилась, зарплата была хорошая, и полностью оправдывала полученный с таким трудом и затратами диплом ВУЗа. За десять лет работы в цехе, Катя успела уйти в декрет, и вернуться к своим обязанностям, когда ее сыну Косте исполнилось два года. Но, как и на многих частных предприятиях, бухгалтерия работала посменно: утренняя смена начиналась в шесть часов утра и продолжалась до трех часов дня, а вечерняя смена – с трех часов дня до двенадцати ночи.
«Время – деньги! – говаривал начальник цеха Виталий Иванович – толстомордый неприглядный пожилой мужчина в затасканном, лоснящемся от пота пуловере. – Зарубите себе на носу: Тот, кто ищет успеха, никогда не дремлет!»
Его поучения казались глупыми и смешными, ведь сам он являл собой жалкое зрелище. Бесконечные долги, неподъемная ипотека, взятая еще в молодом возрасте на тридцать лет, всклокоченные непослушные волосы, настолько жирные, что казалось, каждая их прядь была намеренно заботливо смазана толстым слоем свиного смальца. Одет он был всегда в одни и те же джинсы, некогда бывшие синими, возможно даже темно-синими, теперь уж и нельзя было определить. Менялись только пуловеры и футболки, в зависимости от времени года и температуры воздуха в цехе. Но и эту смену гардероба трудно было оценить по достоинству, настолько все они стремились к цвету и фактуре выстиранной ветоши.
Ответом на вопрос, почему же такой усердный, никогда не дремлющий, ответственно подходящий к своим обязанностям и трудолюбивый начальник гол как сокол служил хозяин мебельной фабрики, племянник Виталия Ивановича Алексей. Безбожно эксплуатируя своего преданного дядю много лет, племянник не удосуживался платить ему соответствующую зарплату. Сердобольный дядя внимал жалобам племянника на неважные продажи, дорогую себестоимость и вообще практически убыточность фирмы. Такое сочувствие выливалось Виталию Ивановичу в мизерную зарплату и повышенный объем ответственности, а племянник без зазрения совести менял машины и девушек, отдыхал за границей и строил особняк на берегу моря.
При всей неопрятной неряшливости, Виталия Ивановича любили подчиненные, даже сочувствовали ему. Катя особенно тянулась к своему начальнику, ведь отца своего она не помнила, а дедушка умер еще до Катиного рождения. Она жила всегда только с мамой и тосковала по отеческому обществу. Виталий Иванович понимал это и относился к ней покровительственно. Тем более Катя всегда приходила без опозданий и задерживалась, если была такая необходимость. Пока была жива Катина мама, график работы не имел для нее решающего значения.
Но однажды, вернувшись домой с вечерней смены, Катя обнаружила, что ее пятилетний сын уже несколько часов находится в компании мертвой бабушки. Маленькая семья в одночасье стала еще меньше. В результате: утром некому было вести Костю в садик, а вечером – некому было забирать. Таким образом, с работой в частных организациях было покончено. Катя уволилась из мебельного цеха и устроилась бухгалтером в школу. Там у нее сразу не заладились отношения с директором, и она вынуждена была уйти «по собственному желанию», отработав, всего пять месяцев.
За этим увольнением последовали четыре месяца вынужденной безработицы, и пять детских садов, в каждом из которых Катя отработала бухгалтером в среднем по полгода. Причиной ее прыжков с места на место являлось всегда одно и то же: неуживчивый характер девушки. Обязательно в любом коллективе находились две-три сотрудницы, с которыми Катя открыто конфликтовала. Частые перебранки с коллегами и вынужденные увольнения, влекли за собой разочарование в людях и социофобию. Характер Кати с каждым годом становился хуже, боязнь быть непринятой в новом коллективе усиливалась, делала ее нелюдимой и безучастной к другим людям.
В очередной раз, после трехмесячного простоя, отчаявшись найти высокооплачиваемую работу с подходящим графиком, она устроилась делопроизводителем в детский сад на минимальную зарплату. Несмотря на ничтожные деньги, которые полагались Кате, требования к ее работе предъявляли завышенные. С первого дня работы здесь, Катя мечтала уволиться и высказать коллегам, все что она о них думает, но страх не найти другую работу, заставлял ее сидеть на этом незавидном месте.
В данное время, ее девятилетний сын отдыхал за городом, по путевке, предоставленной Департаментом труда и социального развития бесплатно, поскольку Катина семья из двух человек стабильно сохраняла за собой статус малоимущей. Костя окончил третий класс и впервые поехал в лагерь. Там ему понравилось так, что он не хотел возвращаться домой. Между тем, три недели не безразмерны и в понедельник загородный отпуск мальчика заканчивался. Осталось только два выходных дня, и их, в отсутствии сына, Катя решила провести весело и с душой. Она позвала к себе в гости свою закадычную подругу Любаню. Последняя не заставила себя долго ждать, и уже в шесть часов вечера была на пороге Катиной квартиры.
– Привет подруга! Как дела? – встретила Любу веселым возгласом Катя.
– Привет! Все окей! – ответила она. – Смотри, какие я раздобыла пирожные!
– Ладно, хватит. Прям, трясешь этим пакетом, будто у тебя там золотые слитки в алмазной упаковке. Ты же знаешь, что мне нельзя много сладкого, итак от воздуха поправляюсь уже. – пробурчала Катя.
Она действительно очень сильно поправилась после смерти матери. Постоянные проблемы на работе усиливали стресс от неустроенности личной жизни, и Катя неосознанно заедала его все увеличивающимися порциями калорийной еды. Переквалифицировавшись из активной стройной красавицы в неприглядную бесформенную уставшую женщину, она окончательно прекратила следить за своим весом и внешним видом. Постоянно ощущая пренебрежительное отношение коллег по отношению к себе, Катя перестала интересоваться своим гардеробом, и надевала лишь то, что могло скрыть сорок килограмм лишнего жира. Соответственно, она стала выглядеть неухоженной толстухой в чехле от дивана. Наносить макияж, укладывать прическу, делать красивый маникюр и педикюр Катя считала бессмысленным в свете ее общего никчемного образа. Сединой молодая женщина пока еще не обзавелась, поэтому с легкостью отказалась от покраски волос в пользу натурального мышиного цвета, который засаливаясь в конце недели, отдавал блеклой желтизной рафинированного подсолнечного масла. Иногда, глядя в зеркало, Катя почтительно опускала голову и говорила себе серьезным тоном: «Добрый день, Виталий Иванович! Вы, как всегда, великолепны! Те же засаленные волосы, та же старая тряпка на той же толстой фигуре.» Потом она махала рукой и отворачивалась от своего отражения с видом полного безразличия. Ее слова были недалеки от истины. Катя действительно все больше походила на своего прежнего начальника, внешнему виду которого когда-то сочувствовала.
– Ставь чайник! Говорю тебе, по одной пироженке можно. – настаивала Люба.
– Тебе – можно! Ты ж такая тощая, что скоро перейдешь в тело света. А у меня каждая углеводинка на счету! Давай лучше рыбку купим! Чистый белок – безвредный для фигуры. Серьезно, так леща соленого хочется, прям не могу! Тем более, сегодня пятница! – предложила Катя.
– Я не пойду уже никуда. Знаешь, как я на работе устала? Ноги просто отваливаются. – ответила подруга.
– Давай я схожу. Вон магазин во дворе, за пять минут сбегаю. Только ты же в курсе, денег у меня нет, я ведь только на работу устроилась, зарплата на следующей неделе… – сказала Катя.