Пергам

Берген Ави

Второго христианина звали Прокл. Он также был римлянином по происхождению, и все детство провел в пригороде Неаполя. Его семья не была богатой, и Прокл решил сделать себе карьеру воина. Оставив родителей и молодую жену с ребенком, он в 20 лет был зачислен в состав Легиона X «Фретензис», который воевал в Армении, а после в Иудее. Прошло уже много лет с того времени, но вместо славы и почестей он получил рабское клеймо и цепь. И теперь, умирая посреди моря, он был счастлив, что скоро его страдания окончатся. Навсегда.

Сверху творилась невероятная

суматоха, раздавались крики и бряцание металла. Но внутри корабля было спокойно. Все гребцы поднялись наверх для подготовки к обороне, и внизу остались только несколько больных и лекарь.

Все молчали… Каждый понимал, что скорее всего уже не увидит новый восход солнца. Прокл медленно приподнялся на своем жестком ложе и попросил воды. После того, как Кастор с братской любовью выполнил его просьбу, он достал из внутреннего кармана сложенный вдвое листок папируса и протянул его тому:

– Брат мой, я скоро отойду в вечные обители. Может быть сегодня, может через неделю, но это неизбежно. У тебя же есть возможность выжить. Если получится, отошли это письмо моей жене в Неаполь, если она еще жива.

– Да, брат Прокл, если Бог даст, я доставлю его твоей семье, – Кастор взял из рук больного письмо и положил его в свою сумку.

– Я верю, что наш Господь не даст тебе погибнуть от рук пиратов. Ты выполнишь Его волю, и через тебя спасётся еще много грешников.

– Я молю Бога об этом. Одному Ему известны наши пути. Если…

Неожиданный мощный удар сотряс судно. Всё находящееся в каюте с силой отбросило к стене, и лекарь не успел договорить свою мысль.

Глава четвертая

На старую палубу обрушился град стрел. Не было не единого квадратного метра, где можно было бы укрыться от них. Корабль, как будто предчувствуя свою гибель, протяжно скрипел и трещал. Воздух огласился протяжными криками и стонами. Всюду, как скошенные снопы, лежали убитые и раненные. Атмосфера была пропитана смертью. Черной, страшной и зловещей.

Сраженный капитан лежал возле главной мачты. В сильной, но уже неподвижной руке все еще лежал меч. Края его черной туники колыхались под усиливавшимся ветром. Тот же ветер скользил по загорелому обветренному лицу, считая старые шрамы. Он был мертв. Всю свою жизнь он отдал морю. Боги спасали его в бурях, не давали умереть во время болезней, заслоняли взор морским разбойникам, и те его никогда не трогали. Но теперь Пантеон богов не помог ему. А может и не помогал никогда? Может его всегда выручал какой-то другой Бог? Великий и сильный? При жизни он не думал об этом, а теперь было уже слишком поздно.

Пираты хорошо видели трагичную ситуацию на торговом судне, но от идеи протаранить его отказаться было уже поздно. Этот толчок и ощутили на себе находившиеся внутри корабля друзья.

Вскоре на палубе послышался топот пары десяток ног, крики и всплески воды. Через несколько минут вниз спустились двое.

– Зерно. Очень хорошо, – проговорил хриплый голос.

– Посмотри, что в каютах! – с сильным акцентом отозвался другой.

Пираты заглядывали в каждый угол, открывали каждую дверцу и забирали всё, что на их взгляд было ценным. Дойдя до каюты лекаря, они очень удивились, увидев в ней людей.

– Прикончим их и пойдем наверх – предложил низкого роста негр, – наши уже почти погрузили зерно.

– Они сами умрут от голода или шторма, не теряй на них время, – равнодушно ответил второй, – видишь же, они даже подняться не могут.

– А вот этот, кажется, полностью здоров, – темный взгляд чернокожего пирата заметил римский профиль лекаря, – прихватим его с собой.

Высокий светлокожий мужчина, вероятно представитель германских племен, схватил врача за руку и поволок наверх.

– Прощай, брат мой, – все, что успел вымолвить тот.

Прокл провожал Кастора взглядом, полным печали, пока тот не скрылся за стенкой.

– Увидимся в небе, у ног нашего Учителя – прошептал он, вытирая набежавшую слезу, – ибо всякая плоть – как трава, и всякая слава человеческая – как цвет на траве: засохла трава, и цвет ее опал. Так и мне осталось еще недолго жить. А так много хотел достичь в этой жизни. И пусть я не был казнен в тот зловещий и поворотный для меня день, видел ли я радость в своем существовании?

Глава пятая

Через пробоину в стене корабля мелкими струйками сочилась вода, медленно наполняя его и погружая на дно. В трюме было пусто. Пираты вынесли, казалось, всё, что было только можно. По палубе в панике сновали крысы, не находя пути к спасению. Тел убитых моряков почти не было. Их скинули в море, чтоб не мешали при погрузке.

Прокл и несколько его сотоварищей по несчастью лежали на своих деревянных ложах в лазарете. У них не было ни сил, ни возможности подняться наверх. Если бы они даже смогли это осуществить, это бы только отсрочило их гибель.

Бедный христианин спокойно смотрел как вода мало по малу поднимается вверх. Он не боялся смерти. Он твердо знал, что будет после неё, и внутренне торжествовал. Еще немного, и он будет там, где нет горестей, болезней и разочарований! Еще чуть-чуть, и он увидит самого Господа! Слезы радости катились по его обветренным загорелым щекам. Лишь одно обстоятельство могло омрачать его радость в это мгновение. Его жена и сын…

После того, как в 20 лет он ушел служить в римской армии, он их видел всего один раз. После успешного похода в Армению, командир наградил отличившихся солдат отпусками. Прокл был в их числе. Как он был рад спустя 4 года увидеть своих родных! Их лица он запечатлел на всю жизнь в своей памяти. После была война в Иудее, осада Иерусалима и крепости Масада. Как он в то время ненавидел и в тоже время восхищался евреями за их упорство и храбрость! Они жертвовали своими жизнями ради свободы. «Так и мы должны сражаться с искушениями за свою свободу и чистую совесть» – думал он.