Периферийные устройства

Гибсон Уильям

– Однако в противном случае устройство убило бы Уилфа, – сказала прокатка.

– О да, – ответила Лоубир. – Взрывчатые вещества используются редко, и мы стараемся поддерживать такое положение вещей. Слишком похоже на асимметричную войну.

– Терроризм, – сказала прокатка.

– Мы стараемся не употреблять этот термин, – Лоубир смотрела на свечу, и в ее взгляде читалось что-то вроде сожаления, – хотя бы потому, что террор должен оставаться прерогативой государства. – Она глянула на Недертона. – Кто-то покушался на вашу жизнь и, возможно, хотел запугать тех, с кем вы

сотрудничаете.

– Наше с Уилфом сотрудничество в прошлом, – ответила прокатка.

– Вообще-то, я имела в виду мистера Зубова, – сказала Лоубир. – Хотя тот, кто решил его запугать, либо очень плохо знает его семью, либо исключительно влиятелен, либо чрезвычайно опрометчив.

– А как вы узнали, что перифераль двинется сюда? – спросил Недертон.

– Тетушки, – ответила Лоубир.

– Тетушки?

– Так мы их называем. Алгоритмы. У нас их много, и они наращивались десятилетиями. Едва ли сегодня кто-нибудь вполне понимает, как они работают в конкретную минуту. – Тут она взглянула на прокатку и произнесла гораздо мягче: – Кто-то довольно романтично придал этой периферали облик Фитц-Дэвида Ву. Едва ли вы о нем слышали. Безусловно лучший шекспировский актер своего времени. Я довольно близко дружила с его матушкой. Зеленые глаза она придумала в последний момент и потом сильно жалела о своем выборе. По тем временам это было не так просто исправить.

Недертон, мечтая о виски, задумался, не жалеет ли Лоубир о выборе ярко-василькового цвета для своих глаз.

35. Свалка в его дворе

Коннер жил на Грейвли-роуд, за «Джиммис». В старших классах парочки ездили сюда тискаться – на Грейвли было удобно припарковать машину. Когда Леон свернул – надо понимать, к дому Коннера, – Флинн попыталась вспомнить, бывала ли хоть когда-нибудь здесь, в дальнем конце Грейвли. Последний отрезок дороги казался незнакомым, хотя такое непримечательное место недолго и забыть. Однако Флинн вроде бы не помнила, что на Грейвли-роуд есть дома так далеко. По большей части тут был саженый лес и разгороженные участки, на которых никто не стал строиться, и они заросли бурьяном.

Одноэтажный дом Коннера был не такой старый, как у них, но в куда худшем состоянии. Его давно не подновляли, и там, где краска облупилась, дерево стало серым. Он стоял в стороне от дороги; газон перед крыльцом давно превратился в свалку металлолома, затянутую вьюнками. Старый высокий трактор, одна сплошная ржавчина, ни следа краски, трейлер поменьше, чем у Бертона, на полностью спущенных шинах, кухонные плиты и холодильники – целая экспозиция по истории бытовой техники, и большой армейский квадрокоптер, размером с «тарантул» Коннера, на четырех бетонных плитах. Чтобы такой запускать, нужно особое разрешение, и его еще не всякому дадут.

«Тарантул» стоял на дальнем конце подъездной дороги, у дома. Позади трайка, рядом с длинной тонкой штуковиной, возились Эдвард и Мейкон. Их ящики с инструментами были разложены тут же на голубой клеенке.

Как только Леон затормозил, Флинн выпрыгнула из машины и подошла к ним. Ей хотелось узнать, что там на змеевидном щупальце, которое она видела

на стоянке перед «Джиммис».

– Привет, – сказал Мейкон, выпрямляясь. Они с Эдвардом были в синих латексных перчатках и без виз.

– Что делаете? – Флинн оглядела механизм на конце манипулятора и ничего не поняла.

– Да вот, помогаем с трайком. – Мейкон указал на механизм. – Захват для заправочного пистолета. Для Коннера – большое подспорье на бензоколонке.

– Это вы ему новое ставите?

– Нет. – Мейкон выразительно глянул на нее. – Сняли вместе с манипулятором, чтобы починить. Он что-то барахлил.

– Теперь не будет, – спокойно добавил Эдвард.

Оба понимали, что она знает: ей врут в глаза. Флинн догадывалась, что так и положено себя вести, когда твой знакомый кого-то убил, а ты не хочешь, чтобы его посадили. Они излагают ту версию, которую ты сможешь честно всем пересказывать.

– А что на нем такое черное? – спросила Флинн.

На захвате не было ничего черного, но она надеялась, что Эдвард с Мейконом это исправят.

– Похоже, резиновое напыление, – сказал Эдвард. – Как для багажного коврика.

Они сняли ружье, или что там было, и поставили захват. Теперь оно в ящике с инструментами, а может, кто-нибудь из Бертоновых ребят его забрал.

– Надеюсь, не будет больше ломаться, – сказала Флинн. – Бертон здесь?

– В доме, – ответил Мейкон. – Вообще-то, нам надо просканировать тебе голову. Лазером.

– Чего?

– Измерить тебе голову, – объяснил Эдвард. – Обруч, который мы печатаем, не гибкий. Для контакта нужно плотное прилегание.

– И для комфорта, – ободряюще добавил Мейкон.

– Мою голову?

– Обруч для тебя, – сказал Мейкон. – Спроси Тлен.

– Кто такая Тлен?

– Женщина из «Сольветры». Техконсультант. Постоянно нам названивает. Жутко дотошная.

– Вы тоже, – сказала Флинн.

– Мы ладим.

– Хорошо, – ответила она, хотя не видела в происходящем ничего хорошего.

– Поздравляем, – сказал Мейкон подошедшему Леону. – Говорят, ты теперь мультимиллионер.

– Вы молодцы – делаете вид, будто нисколько не завидуете. – Леон вытащил из-под спутанных вьюнков выцветший ящик с полинялой надписью «ДИНАМИТ ДЛЯ ПРОХОДКИ ТРАНШЕЙ». – Надо выставить на eBay. – Он внимательно прочел мелкий шрифт, прежде чем сесть на ящик. – Коллекционная штука. Люблю смотреть на работающих.

– Это почему? – спросил Мейкон.

– У вас красиво получается. Профессионально. Залюбуешься.

Флинн поднялась по ступеням в дом и открыла сетчатую дверь в деревянной раме, старше динамитного ящика. В кухне было относительно чисто, но, видимо, оттого, что ею почти не пользовались. Флинн прошла в гостиную. Бертон устроился на продавленном диване с коричнево-бежевой цветочной обивкой, Коннер очень прямо сидел в кресле. Когда он встал, Флинн поняла, что это не кресло.

Коннер был пристегнут липучками к протезу, который купила ему В. А. С этой штукой он походил на персонажа аниме: щиколотки шире ляжек. И только когда Коннер двинулся вперед, Флинн поняла, отчего он не любит свой протез.