Периметр. Из света в тень

Кочетков Сергей Петрович

– Скажи, что был со мной.

– Точно. Напишу, что был на курсах повышения квалификации.

– Ну не надо так скромничать, квалификация у тебя вполне приличная.

Оба засмеялись.

– Он, кстати, меня уже два раза про тебя спрашивал.

– Петров про нас знает?

– Нет, конечно. Но он явно наводил по тебе справки и видимо ничего не нашёл. А это его всегда напрягает. У него везде свои люди и он привык быть в курсе всего. Поэтому продолжит копать.

– Бесполезно. Ничего не найдёт, – ответила Елена, не задумываясь.

Фёдор

с удивлением на неё посмотрел, и та поняла, что сболтнула лишнее. Всплеск эндорфина несколько минут назад сделал её слишком раскрепощённой и разговорчивой.

– В смысле там нет ничего интересного, – Лебедева попыталась исправить ситуацию.

– Если он узнает про эту квартиру, то, как минимум, возникнут вопросы. Например, на какие деньги она куплена?

– Не узнает. Ты же ему ничего не скажешь? – Елена с нежностью погладила Фёдора по руке. Но тот взглянул на неё с укоризной.

– Может нам пора перейти к более доверительным отношениям? Про меня ты знаешь почти всё, а я о тебе практически ничего.

Елена замерла. И не просто замерла, а как будто затаилась.

– Надеюсь, ты не думаешь, что я сейчас на службе? – Фёдор лукаво подмигнул.

Лебедева закрыла глаза и положила голову Фёдору на плечо. Впервые в жизни она встретила человека, которому хотелось довериться, и впервые в жизни была готова нарушить данное когда-то обещание. Её разум протестовал, чтобы кидаться в омут с головой, но на душе накопилось так много тяжкого груза, что хотелось выговориться.

– Спрашивай, – начала она осторожно.

– Почему Петров ничего по тебе не найдёт?

– Это долгая история.

– У нас ещё вся ночь впереди. Время есть.

Елена посмотрела Фёдору в глаза с немым вопросом: «Я могу тебе доверять?»

Самсонов ничего не ответил, а просто её поцеловал.

– Давай начнём с чего-нибудь попроще, – попросила она.

– Давай. Как, например, ты попала на службу в СВР?

– Ничего себе попроще!

– А мы не ищем лёгких путей.

Елена на несколько секунд замялась, потом тяжело вздохнула.

– Сначала взяли в бюро технических переводов. Я хорошо знаю английский, французский, испанский и немного немецкий.

– А как стала аналитиком?

– Обратила внимание на некоторые нестыковки в переводимых материалах, начала искать другие источники и разбираться в излагаемых фактах. Потом передала всю найденную информацию наверх. Там работу оценили и предложили перейти в аналитики.

– Всё так просто?

– Ну да.

Фёдор чувствовал, что она что-то не договаривает, но ему нравилась эта игра. Он никогда раньше не встречал такой умной женщины, способной с ним именно играть, а не пытавшейся банально манипулировать. «Ну что ж, продолжим и повысим ставки», – подумал он и провёл пальцем по запястью левой руки, где были едва заметны следы от шрама, удалённого лазерным пилингом.

– А это было до бюро переводом или после?

Лебедева одернула руку, как будто её ошпарили кипятком. Сердце защемило от боли, казалось давно ушедшей.

– Прости, – Фёдор крепко обнял Елену.

Несколько минут они лежали молча и неподвижно. Фёдор чувствовал, что её тяжёлое дыхание постепенно становится всё спокойней.

– До, – наконец она ему ответила. – Я тогда училась в университете в Англии. Первая любовь и всё такое.

– А как туда попала?

– В Англию?

Фёдор кивнул, и Елена снова почувствовала, что не хочет ему лгать.

– Стандартный путь из частной школы. Я с семи лет по разным учебным пансионам по всей Европе моталась. Благодаря этому столько языков и знаю.

– А с родителями что?

– Я думала, ты про них в первую очередь спросишь.

– У тебя здесь в квартире нет ни одной их фотографии. Боялся, что если сразу спрошу, вопрос будет не из приятных.

– Это точно. Не из приятных. Мама умерла, когда мне было пять лет. Покончила с собой. Я её почти не помню.

Фёдор совершенно не ожидал такого ответа и не знал, что дальше сказать. Его поразила какая-то странная лёгкость, с которой Елена об этом говорила.

– А отец? – он старался задать этот вопрос как можно осторожней.

– Живёт и здравствует.

– Ты с ним общаешься?

– Редко. У него другая семья. Другая жена и другие дети. Они обо мне ничего не знают. И не должны знать.

– Почему?

– Потому что мой отец… – Елена остановилась.

– Если не хочешь говорить, то не говори.

– Хочу, но не могу. Я обещала ему, что не стану для него проблемой.

– Проблемой?

– Давай на сегодня закончим. Я не хочу тебе врать, а всего рассказать пока не могу.

– Хорошо, давай спать, – Фёдор поправил свою подушку. – Завтра обоим вставать рано. А мне ещё рапорт писать.

– Где сейчас Кравцов? С ним всё в порядке?

– В полном. На курорте загорает.

*****

В приёмную руководителя департамента контрразведки ФСБ почти одновременно вошли генерал Акимов, а за ним заместитель главы ФАПСИ генерал Устинов. Адъютант давно их ждал и, не проронив ни слова, распахнул перед ними дверь в кабинет Комарина.

Владимир Семёнович уже был проинформирован о возникшей проблеме. Нужно было решить, что с ней делать.

– Павел Игоревич, – обратился он к Устинову, – давай без протокола, рассказывай, что и как.

– Кодировка наша. Это точно, – Устинов заметно нервничал. – Но кодировка нестандартная. Это так называемый самоуничтожающийся архив, который автоматически создаётся при несанкционированном доступе к секретной документации, хранящейся в электронном виде на закрытых серверах. Если пароль несколько раз будет введён неправильно, файл сам себя удалит с любого носителя без возможности восстановления.