Перманентный кризис. Рост финансовой аристократии и поражение демократии
Шрифт:
Но и Америка является театром этой широкомасштабной войны, от которой страдают массы людей. Уолл-стрит переманивает сотни инженеров, программистов, юристов, физиков, математиков. Субсидии и разнообразные льготы, получаемые крупными банками (см. гл. IV) и хедж-фондами, позволяют им обеспечить своим сотрудникам оплату, несопоставимую с той, на которую они могут рассчитывать в других местах.
Интеллектуальных и финансовых ресурсов, тратящихся таким способом, остро не хватает в необходимых для населения секторах. Поддержка, оказываемая таким элементам инфраструктуры страны, как железные дороги или аэропорты, должна быть, однако, приоритетным направлением, поскольку отвечает потребностям огромного большинства населения, не располагающего ни вертолетами, ни частными «бортами». То же касается систем здравоохранения и образования. Больницы, школы и публичные университеты остро нуждаются в инвестициях [15] . Ремонт мостов и прочей инфраструктуры, укрепление плотин [16] также относятся к прерогативам государства.
15
Согласно National Education Association,
16
Согласно отчету министерства транспорта, каждый четвертый мост имеет структурные изъяны или должен быть признан ветхим. В среднем их возраст составляет 43 года, а продолжительность жизни – 50 лет. По данным Агентства по окружающей среде, каждые две минуты происходит авария в канализационных коммуникациях (Ibid. P. 106, 100).
К сожалению, эти задачи уходят на второй план. Финансовый сектор пристально следит за тем, чтобы его интересы рассматривались приоритетно. С 1998 по 2008 год он вложил 1,7 млрд долл. в финансирование избирательных кампаний своих сторонников и 3,4 млрд долл. на деятельность по лоббированию [17] . Уолл-стрит стремится укрепить свои позиции в войне против остального «полиса». Непомерный рост этого сектора губителен для экономики и всего общества. За 25 лет, с 1980 по 2006 год, его доля выросла от 2,5 до 8 % ВВП. Такой рост только усугубил экономические и социальные перекосы и в 2008 году закончился кризисом, который затягивается, и хронические конвульсии которого сотрясают все общество как в США, так и во всем мире.
17
Ibid. P. 130, а также: Johnson S., Kwak J. 13 Bankers. N.Y.: Pantheon, 2010. (Рус. изд.: Джонсон С., Квак Дж. 13 банков, которые правят миром. М.: Карьера Пресс, 2013.)
В Бразилии с начала 2015 года финансовая война приняла особые формы. Страна страдает от нехватки воды, которая является залогом и источником жизни. Засуха охватила юго-восток страны. Запасы воды достигли рекордно низкого уровня. Перед лицом чрезвычайной ситуации правительство штата Сан-Паулу решает использовать загрязненные и сточные воды для нужд индустрии. Два феномена могут объяснить такое положение. С одной стороны, очень низкое количество выпавших осадков; с другой – во время дождей вся вода уходит в сток. Весьма вероятно, что причина первого заключается в продолжающейся массивной вырубке амазонских лесов. Что касается второго, компания Sabesp, отвечающая за водоснабжение Сан-Паулу, уже долгие годы не делает серьезных инвестиций в создание инфраструктуры. Она предпочитает распределять щедрые дивиденды, нежели модернизировать сеть. С 2007 по 2014 год доходы этой компании, одной из самых рентабельных в стране, составили примерно 10 млрд реалов, то есть около 3,2 млрд евро. Из этой суммы треть перешла акционерам, как публичным, так и частным. Дивиденды такого размера редки в этом секторе. Остаток дохода не был инвестирован со всей полагающейся ответственностью. Интенсивность утечки воды по Сан-Паулу достигает 36 %, что соответствует 435 млрд литров воды в год! Для этой компании вложения в техническое обслуживание канализации снизили бы краткосрочные доходы, тогда как утечка воды представляет собой лишь маргинальные затраты [18] . Директорские бонусы рассчитываются исключительно на основе полученной прибыли, без всякого учета показателей эффективности.
18
Filgueiras M. L. Sabesp 'e generosa com acionistas, mas n~ao com investimentos // EXAME. 26.11.2014.
Краткосрочная финансовая логика лежит в основе обоих этих феноменов. Она соответствует интересам элиты (слишком часто оказывающейся коррумпированной) и направлена против большинства населения.
Как мы дошли до этого
С 1814 по 1914 год, то есть примерно от наполеоновских войн до начала Первой мировой войны, человечество прожило столетие неслыханного до тех пор социального, экономического и научного развития. Последующий век оказался отнюдь не на высоте подававшихся надежд, с более чем 200 млн жертв войн и конфликтов [19] : за Первой мировой войной последовал великий кризис 1929 года, а затем возникновение ужасных диктатур, главным образом, в Германии и СССР, но и в Италии, Испании и Японии, приведших к развязыванию Второй мировой войны с ее кровавым урожаем. Конец войны ознаменовался американскими бомбардировками Хиросимы и Нагасаки, началом эры военного и гражданского атома и холодной войны. Период восстановления, который во Франции называют «славным тридцатилетием», а в Германии – годами экономического чуда, был отмечен в Европе определенной стабильностью и благосостоянием.
19
231 млн человек за XX в.: Leitenberg M. Deaths in Wars and Conflicts in the 20th Century. Ithaca, NY: Cornell University Press, 2006.
Перемены наступили в 70-е годы в результате вьетнамской войны и нефтяных кризисов. С избранием Рональда Рейгана и Маргарет Тэтчер начался сдвиг к неолиберальной экономической политике [20] , сначала в США и Великобритании, затем в большинстве западных стран. Падение Берлинской стены позволило экспортировать эту политику в страны бывшего
20
См. отличную книгу: Stedman Jones D. Masters of the Universe, Hayek, Friedman, and the Birth of Neoliberal Politics. Princeton: Princeton University Press, 2012; Стедмен-Джоунз Д. Рождение неолиберальной политики: от Хайека и Фридмана до Рейгана и Тэтчер. М.: Социум; Челябинск: Мысль, 2017.
Манипулирование и контроль над общественным мнением
Нынешнее состояние нашего общества, основанное на финансиализированной экономике, часто изображают последней и непревзойденной стадией капитализма. Но так ли это? Отличается ли сегодняшняя ситуация расцветом, позволяющим надеяться на бесконечное распространение материального и политического благосостояния на всю планету? Это более чем сомнительно. Нынешнее положение дел напоминает скорее начало XX века, когда западная цивилизация пребывала в высокомерной уверенности в своем превосходстве над всем миром… пока не вспыхнул мировой конфликт. К сегодняшнему моменту, когда в Европе – по причине или под предлогом украинских событий – организуется новая холодная война, падение нашей цивилизации, кажется, уже началось. Демократические принципы поруганы, как об этом красноречиво свидетельствует система слежения за электронными и телефонными коммуникациями (PRISM), существование которой обнародовал Эдвард Сноуден [21] . Демократическое государство не может разрешить себе доступ к переписке своих граждан и граждан других государств, а завтра, если позволит технология, читать их мысли. Стоит регулярно напоминать себе содержание 12-й статьи Всеобщей декларации прав человека: «Никто не может подвергаться произвольному вмешательству в его личную и семейную жизнь, произвольным посягательствам на неприкосновенность его жилища, тайну его корреспонденции или на его честь и репутацию». Общество, описанное в «1984» Джорджем Оруэллом, по всей видимости, осуществляется на наших глазах, и реальность порой превосходит литературу. Технология позволяет кошмарам стать реальностью. Демократия трещит по швам из-за интенсификации и банализации контроля над гражданами. Нет, человечество заслуживает другого «конца истории».
21
См.: Greenwald G. No Place to Hide. N.Y.: Metropolitan, 2014. (Рус. изд.: Гринвальд Г. Негде спрятаться. Эдвард Сноуден и зоркий глаз Дядюшки Сэма. СПб.: Питер, 2015.)
Манипулирование общественным мнением, инструментализация страхов получают все больший размах. Сегодня от угрозы катаклизма уже требуется спасти прежде всего… самих финансовых монстров, считающихся лидерами национальных экономик. То есть те же самые банки, которые производят токсические финансовые продукты и снимают сливки с ими самими во многом произведенного кризиса, приходится во имя стабильности и экономического процветания поддерживать за счет государственных средств! Вчера это нужно было делать во имя цивилизации, нации, демократии, из страха перед варварством, «чтобы покончить с войнами», то есть чтобы эта стала последней. На деле производители оружия – Крупп в Германии и Шнейдер во Франции – имели свои интересы и защищали их изо всех сил. Страх американских банков, давших займы Великобритании и Франции, перед колоссальными финансовыми потерями был одним из ключевых факторов вступления США в войну в 1917 году.
Сегодня, как и вчера, чтобы защитить банки от взятых ими же самими рисков и обеспечить их выживание, все может быть принесено в жертву, включая демократию. Слова героя «Семьи Тибо» (в продолжение уже цитировавшегося отрывка) не утратили, увы, и сегодня своей актуальности: «Никогда правительства, пользуясь своим могуществом, не предписывали умам такого полного отречения, никогда не подавляли устремлений масс так жестоко!»
Власть и лобби финансовой аристократии
Таким образом, демократические принципы попираются сегодня прежде всего в экономической сфере. В самом деле, как правило, независимо от исхода тех или иных выборов, в западных государствах превалирует один политический курс – курс финансовой аристократии. Она так уверена в главенстве и превосходстве своих интересов над интересами экономики и общества (лобби обычно уверяют в совпадении этих интересов), что она избегает всякого обсуждения этой темы. Но хуже всего то, что большинство политических лидеров ей верят или по крайней мере ведут себя так, будто ей верят.
Эта настоящая каста поглощает астрономические суммы, будучи по сути не способной инвестировать их в экономику. Эти суммы с нарастающим темпом циркулируют внутри этой системы «казино-финансов» вопреки и в ущерб предпринимательской логике, а сомнительные пари на разорение фирм, банков и стран заменяют стандартные финансовые операции, свойственные капиталистической экономике. Для этих пари характерно, что риски перераспределяются на все общество. В глазах гигантских финансовых организмов, достигших критического размера и определенной плотности связей внутри экономической и финансовой ткани (ставших, таким образом, что называется «too big to fail»), именно на государство, а значит, в конечном счете на налогоплательщика, пенсионера, клиента банка, безработного, возлагается миссия принять на себя риски и, когда нужно, оплачивать счета. В итоге эта финансиализированная экономика подрывает основы как экономического, так и социального здания.