Пермская обитель
Шрифт:
Они наскоро пообедали в привокзальном кафе, после чего Урусов поехал в управление, а Володя отправился в милицию. Он надеялся, что Дергачев пришел в сознание и сможет разговаривать, однако этого не случилось. Тогда Яковлев тоже пошел в управление. Оттуда он позвонил Турецкому, доложил о ходе следствия и заодно морально подготовил коллег к тому, что вечером, возможно, им придется отправиться на Казанский вокзал.
Предусмотрительный Урусов позвонил на вокзал — узнать, не опаздывает ли «Кама». Благо, поезд ехал по расписанию, бригадир был уже предупрежден о том, что в Перми вся
Прежде чем разговаривать с бригадиром поезда, Володя посмотрел в отделе кадров анкеты проводников этого поезда, человек пять носили усы. Они тоже явились в числе других в кабинет директора.
Яковлев обратился ко всем сразу:
— Дней пять-шесть назад возле дома номер двадцать четыре по Кавалерийской улице кто-то из проводников получил от инвалида-колясочника деньги, чтобы передать их в Москву. Как теперь выяснилось, инвалид был введен в заблуждение. Деньги у него выудили большими хитростями. Теперь он передумал и хочет забрать деньги обратно. Поскольку это все его сбережения, мы, сотрудники милиции, хотим помочь ему. Сам он плохо себя чувствует и сегодня не может прийти на опознание. Сможет явиться лишь через несколько дней. Поэтому, чтобы не терять времени, мы хотели узнать, не получал ли деньги от инвалида кто-нибудь из вас?
Наступило минутное затишье, которое нарушил скрипучий голос:
— Положим, я брал у какого-то инвалида деньги. Что из этого?
— Так я и думал! — в сердцах сказал бригадир. — Вечно с тобой, Куницын, что-нибудь случается!
— А что тут особенного? — начал оправдываться тот. — Я уже и не помню, когда со мной что-нибудь случалось.
Поблагодарив всех, оперативники отпустили проводников, оставшись с Куницыным. Выяснилось, что деньги он получил в тот день, когда коляска Дергача опрокинулась от удара колеса цементовоза.
— Почему вы встретились на улице, а не дома? Все-таки передача крупной суммы денег…
— Когда я накануне позвонил ему, то сразу сказал, что могу зайти где-то между десятью и половиной одиннадцатого. А оттуда сразу поеду на вокзал. Сергей сказал, что обычно он в это время гуляет. Если погода позволит, то его коляска будет стоять возле подъезда. Если он не выйдет, то я зайду в квартиру.
— Кому вы передали деньги в Москве? — спросил Яковлев.
— Борису Синькову. Это мой старый знакомый по Перми, сейчас в Москве работает охранником.
— Он подошел к поезду или вы завезли деньги ему домой?
— К вагону пришел. Мы еще раньше договорились, что подойдет к прибытию.
Урусов спросил:
— А если бы вдруг по каким-то причинам Синьков не явился, вам известны его московские координаты адрес, телефон?
— Конечно. Знаю и домашний телефон, и рабочий.
Глава 56
ПОТЕРЯ СОЮЗНИКА
В пятницу утром Андрей поехал на Большую Бронную в агентство по охране авторских прав. Там он разыскал отдел, занимающийся регистрацией музыкальных произведений, где по возможности складно изложил историю с тремя песнями Янины, которые Репина приписала себе.
— Я никак не пойму, чего вы добиваетесь, — холодно ответила инспекторша.
— Неужели непонятно? Хочу, чтобы агентство указало настоящего автора этих песен.
— То есть вы хотите, чтобы я без всяких доказательств зачеркнула одну фамилию и поставила другую?
— А какие доказательства нужно представить?
— Источником авторских прав является факт публикации вашего авторского произведения. Это, так сказать, исконный и главный источник прав автора. Если вы покажете мне, что эти песни опубликованы раньше под другой фамилией, это будет убедительный аргумент.
— Публикаций не было. Но Муромцева исполняла свои песни публично, на выступлениях в клубах. Разве сам акт творчества не является более весомым источником прав автора?
— Его не всегда можно доказать в рамках стандартной юридической процедуры.
— Даже если есть свидетели?
— Не смешите меня. Разве мы можем пришпилить устные свидетельства к официальной бумажке, на которой указана автор Репина, даже если слышали эти песни от Муромцевой собственными ушами.
— Вы напомнили мне старый анекдот. — Андрей нервничал и пытался сам себя успокоить. — Встречая иностранную делегацию, Брежнев начинает читать по бумажке приветственную речь: «Дорогая госпожа Индира Ганди…» Референт испуганно дергает его за рукав и шепчет: «Леонид Ильич, это — Маргарет Тэтчер». Тот говорит: «Сам вижу, что Тэтчер. Но ведь тут написано Ганди».
— Аналогия неуместна, — с каменным лицом ответила женщина. — Я понимаю вашу язвительность. Больше того, я допускаю, что вы правы на все сто процентов. Подобные случаи в нашей практике встречаются сплошь и рядом.
— Если случаются, значит, аналогия уместна.
— Нет. Законодательства большинства стран придерживаются принципа, что авторство определяется по факту публикации. Можно, скажем, предъявить договор с издателем, где черным по белому прописано имя автора. Устные же подтверждения — слишком эфемерная вещь. Но сейчас дело не только в этом. Не кажется ли вам, — она строго посмотрела на Андрея, — что такая возня не просто далека от этических норм, а попахивает кощунством? Певица трагически погибла. А мы вдруг станем вымарывать ее имя.
— А когда, по-вашему, можно начинать восстанавливать справедливость?
Инспекторша растерялась:
— Ну, я не знаю. Ведь считается, что душа покойника, кажется, покидает наш мир на сороковой день. Но… Даже если Репина была бы жива, изменить регистрацию можно только с ее согласия. Никакие свидетельства посетителей клубных вечеринок для нас не аргумент.
— Скажите, что будет, если настоящий автор обратится в суд? Ведь можно произвести музыкальную экспертизу. Муромцевой присущ свой оригинальный стиль. И как композитору, и как поэту. Его ни с чем не спутаешь. Репина же раньше никогда вообще не сочиняла. И вдруг сразу три песни, одна лучше другой, все станут шлягерами. Какие могут быть сомнения насчет плагиата?