Пермская обитель
Шрифт:
— След его простыл только сегодня.
Александр Борисович вкратце рассказал ему, в чем подозревается Серебров, после чего принялся составлять протокол. Сначала были записаны показания Шаргородского, а затем всех пятерых, имевших отношение к его похищению.
Завершив формальности, Турецкий еще раз предложил довезти Валерия Антоновича до дома, но тот отказался. Чтобы снять нервное напряжение, ему хотелось побыть одному, пройтись. Его чувства можно было-легко понять, и, конечно, его отпустили восвояси.
Валерий Антонович вышел на улицу и очутился среди безликих построек «спального» микрорайона. Ему было все равно, где сейчас оказаться. Он вернулся из преисподней, из адских недр, и теперь ему хотелось продолжить движение. Ему вдруг припомнились первые курсы в аэроклубе — планеристов. Дождавшись «кучевку» — так они на профессиональном жаргоне называли облака, то есть своего рода горючее для планеров, — маленький ПО-2 поднимал аппарат метров на пятьсот, отцеплялся, и Валерий один, совершенно один долго парил на крыльях из дерева и полотна, ошалело крича пространству: «Лечу!», повизгивая не от страха — от удовольствия, когда планер попадал в воздушные ямы. Приземлившись, с нетерпением ожидал полета в следующее воскресенье. Вспомнил одну осеннюю поездку в Коктебель. Неожиданно начался такой сильный ураган, что аппараты могли сломаться, и все дружно оттаскивали их в ближайший овраг, чтобы спасти от гибели…
Шаргородский подошел к автобусной остановке. Прочитав указатели, понял, что находится в районе метро «Отрадное». Рядом с ним остановились две молоденькие девчонки в форме стюардесс. Валерий Антонович слышал, как они бойко лопотали о специальной диете, об автоматической системе посадки, то есть обсуждали свои обычные дела. Потом девчонки, замахав руками, остановили машину. Шаргородский услышал, как те договариваются с водителем насчет поездки в Шереметьево. Валерий Антонович еле сдержал себя, чтобы не увязаться за ними.
Возле метро он купил в киоске телефонную карточку и позвонил лотерейщику. Видимо, тот еще спал и плохо соображал, что ему говорят. Шаргородскому пришлось повторить несколько раз, что свое предложение об откате он просит считать не более чем недоразумением.
В то время как Валерий Антонович разговаривал по телефону возле метро, Турецкий по-прежнему находился в квартире, где три дня держали похищенного, совершал последние формальности. В это время у него зазвонил телефон. И по мере того как Александр Борисович слушал собеседника, лицо его становилось все более удивленным.
Глава 68
ДЛИННАЯ ДИСТАНЦИЯ
Валерий Шифман бежал трусцой по песчаному пляжу вдоль почти неподвижного в этот утренний час моря.
В Нитании он жил в многоквартирном доме, находящемся на высоком обрывистом берегу, и каждое утро спускался к морю, где делал зарядку. Серия гимнастических упражнений жарким летом завершалась купанием, а сейчас, когда море поостыло, пробежкой. Похолодание здесь воспринималось совершенно по-другому, не так, как в России. В Израиле при плюс десяти люди надевают зимнюю одежду. В России при такой температуре молодежь щеголяла бы еще в рубашках.
Мысленно Шифман возвращался к позавчерашнему разговору с московским следователем. Видимо, обстановка в шоу-бизнесе криминализировалась настолько, что менты вновь вернулись к делам пятилетней давности. Он-то эмигрировал не из-за истории с Прыжковым. Он еще раньше решил уехать подальше от той чудовищной жизни, которую он вел на эстрадном Олимпе. А как он начинал! Есть что вспомнить! Окончив народное отделение музыкально-педагогического училища, Шифман сразу начал свою менеджерскую деятельность, причем с размахом — организовал феерическое шоу. Как это ему удалось пробить, он теперь и сам затруднился бы объяснить. Его охватил такой азарт, который вытеснил все другие мыслимые и немыслимые интересы. На то время подготовка шоу стала способом его существования.
Раньше советская публика имела минимальное представление о том, что такое шоу. Предел фантазии постановщиков тогда ограничивался двумя фонариками и тремя воздушными шариками, похожими на презервативы. И вдруг — сцена, закрывающаяся двумя полусферами в виде земного шара; потом рабочие в считанные секунды меняли декорации. Перед зрителями возникали то подводный мир, то старый замок, то полевой стан. И при этом никаких гигантских смет — многое делалось на энтузиазме. Например, декорации, которые собирали бесплатно солдаты местной воинской части, обходились в четыре билета на премьеру. А Театр музкомедии одолжил несколько костюмов.
Много сумел организовать Шифман. Одного не мог добиться — площадки в Москве или в Ленинграде. Пришлось начинать с Краснодара. А там…
Работая в эмиграции, он понял, что российский шоу-бизнес развивается по тем же законам, что и западный. Однако последний — более цивилизованный. Там «гуляют» большие деньги, позволяющие удовлетворить запросы всех занятых в нем; там нет таких астрономических размеров коррупции и монополизации. А главная беда, что в России в шоу-бизнес проникает большое количество бизнесменов, далеких от творчества. И уж совсем странное явление исходит там из чиновничьих кабинетов: перекроем, запретим, уничтожим!
Все особенности подобных отношений учли завистники Шифмана, когда стало ясно, что его первое шоу ожидает грандиозный успех, что после Краснодара ему прямой путь в обе столицы: и в Петербург, и в Москву.
В один прекрасный день менеджера вызвали к следователю в областную прокуратуру. Там его арестовали как особо опасного преступника — якобы он похитил у государства тридцать тысяч рублей, незаконно получив их как менеджер и как автор сценария. Собирались привлечь к уголовной ответственности по статье 93 «прим» — хищение в особо крупных размерах. Однако было поставлено условие — если концертная организация, штатным сотрудником которой состоял Шифман, внесет эти деньги, то он останется на свободе.
Самб собой, организация деньги платить не собиралась, и Шифман сидел в камере. Прокуратура прекрасно понимала, что никакого криминала в его действиях нет. Однако на сфабрикованное дело были затрачены государственные деньги, а значит, нужно всякими правдами и неправдами хотя бы частично вернуть их. Тут запуганный Шифман допустил ошибку — он внес в кассу прокуратуры свои кровно заработанные три тысячи. Если же подследственный возвращает деньги, он тем самым признает свою вину.
Тут уже сторонники Валерия мобилизовали свои усилия, наняли адвоката, который элементарно разрушил доводы обвинения. Ведь злопыхатели утверждали, что подготовленное им шоу было обыкновенным смешанным концертом и не могло считаться театрализованным представлением. Следовательно, ни менеджер, ни автор не могли получать от филармонии деньги.