Пермский Губернский
Шрифт:
В общем — не страшно! У меня был приличный опыт по организации крупных предприятий. Правда, там производились звездолёты и летающие голкиперы. Но, какая разница — автомобиль или же огромный космический корабль? Управленческая модель везде одинаковая.
Главное теперь ознакомиться с местными книгами, чтобы понять, насколько терминология отличалась от нашей, поскольку воспоминания бывшего хозяина тела я получил лишь краткими урывками.
И дверь вновь раскрылась. Не палата, а какой-то проходной двор!
На этот
Пушистый чёрный зверь внимательно посмотрел на меня жёлтыми глазами, а затем быстрой перебежкой добрался до тумбочки и запрыгнул на неё.
— Эй! Тебе нельзя сюда. — возмутился я.
— Можно, дружище! — ответил кот и понюхал мою руку: — Рад, что тобой всё хорошо. Три года в коме… Это не хухры-мухры.
— Треклятая Аделаида! Говорящий кот?!
— Страсти-мордасти! Говорящий человек! — передразнил меня мохнатый зверь: — Да, что с тобой не так? Неужели не узнаёшь своего старого друга и преданного слугу?
Кажется… Я видел этого кота в воспоминаниях бывшего хозяина тела. Он играл с клубком и солнечными зайчиками. Никакой конкретики.
— Не напомнишь? — уточнил я.
— Ну, началось! Вообще-то, я — Симулус фон Дафваххе. Придворный маг Людовика Четырнадцатого. Рыцарь Ордена Святой Розы третьей степени. Маг-авангард Его Императорского Величества — Наполеона Бонапарта. Да и вообще славный малый! Как-то так. — торжественно представился кот.
— Кто?..
Глава 2
— НЕ-Е-Е-Е-ЕТ!!! — заверещал кошак, когда я схватил его за загривок и попытался выкинуть из палаты: — Я твой верный и преданный слуга!!! Клянусь, не хотел напугать!!!
От мохнатого сгустка тьмы действительно исходила преданность и лёгкая обида. Скорее всего за то, что я его не признал.
— Погоди… Так, ты — Семён? — начал догадываться я.
— Ну, конечно! А, кто ж ещё? Сразу же так и сказал! — жалобно замяукал кот.
Так значит, мой фамильяр… говорящий пушистый сгусток тьмы? Занятно.
— Что ж, рад вновь тебя увидеть. — я отпустил Семена и тот с разгона запрыгнул обратно на тумбочку.
— Рад он меня видеть… Ага, конечно! — кот с недоверием посмотрел на меня: — Раньше ты просто опровергал моё доброе имя! Обвинял меня во вранье, хотя я — никогда не вру, а обоснованно прикидываю. Но теперь у тебя совсем чердак потёк! Выкидываешь меня, как какого-то засранца за загривок?! Никуда не годится!
— Погоди. Какое ещё доброе имя?
— Раньше ты вечно тыкал мне тем, что я обычный политический преступник, которого приговорили к четырёмстам годам трансанималинга. — Семён вытянул голову и начал принюхиваться.
— Трансанималинг? Это, что ещё за ересь? — удивился я.
— Принудительная магическая трансформация. Превращение в животное, если говорить простым языком. — облизнув правую лапу, ответил кот.
— А, за что тебя так? —
— О… Там было нечто очень страшное. Но я не люблю об этом вспоминать. — недовольно фыркнул Семён: — Только вот, что мы всё обо мне, да обо мне? Как ты себя чувствуешь?
— Отлично. Уже успел подкрепиться.
— Хвала небесам! — с облегчением выдохнул Семён: — Честно говоря, я очень боялся, что если ты помрёшь, то меня закинут на Вторую ветвь рода Осокиных. А это — крайне сомнительно для моей безупречной репутации…
— Как это, закинут?
— Контракт фамильяра не аннулируется после смерти хозяина, а переносится на ближайшего родственника. Если бы в Первой ветви остался родственник младшей линии — то перешёл бы к нему. Но в Первой ветви остался только ты. Значит — после твоей смерти, я бы перешёл ко Второй ветви и родственнику старшей линии. То есть, к Иннокентию Гавриловичу.
— Это ещё, кто?
— Твой «любимый» Дядя Кеша. — кошак внимательно посмотрел на меня, а затем перевёл взгляд на кипу документов: — Нет, у тебя явно проблемы с башкой. Нездоровые проблемы, скажу тебе я. И, вообще, ты же не мог терпеть всю эту бумажную волокиту? Чего вдруг заинтересовался?
— Из-за того, что один наш общий знакомый интересуется тем, что по праву принадлежит мне. Не нравится мне подобная суета.
— Хе… Америку открыл. — хмыкнул кот и свернулся калачиком: — Кеша только и делал, что молился о твоей скорейшей кончине. Хреновые родственнички тебе достались, друг. Тут уж ничего не сделаешь. И так род Осокиных почти угас… Так Кеша ещё и последнее хотел испоганить! Теперь на тебя последняя надежда.
— Видишь? Ты и сам всё прекрасно знаешь.
— Ваша Светлость? — в палату заглянула Даша: — У вас всё хоро… Ой, а что это за прелесть? — медсестра тут же подошла к тумбочке, где лежал кот: — Чей он?
— Мой. — ответил я.
— А можно погладить? — и не дожидаясь ответа, девушка аккуратно взяла Семёна ну руки.
— Пу-у-ур! — натурально промурлыкал сгусток мохнатой тьмы и начал обнюхивать милое личико медсестры.
— Какой мягонький и пушистенький! — девушка поглаживала кошака, а тот, потеряв всякое приличие, затарахтел, как старый дизель. Про «дизель» это я уже взял из останков памяти бывшего хозяина тела.
— Пу-у-ур! — радостно подмурлыкивал кошак, а затем поставил передние лапки на грудь девушки и начал топтаться.
— Тебе нравится? Ну, конечно, тебе нравится! Хороший котик! Хороший…
Плохой. Очень плохой кот.
— Ур-ру-ру! — натоптавшись вдоволь, Семён обмяк в руках Даши.
— Очень хороший котик! Но мне пора за работу. — положив наглого кошака обратно на тумбочку, медсестра поспешила к выходу: — Ваша Светлость! Пожалуйста не забывайте, что, если вам, что-то понадобится — нажмите на кнопку вызова. Хорошо?