Перо Демиурга. Том I
Шрифт:
Могу ли я всё ещё называть себя Олегом? Я использую его имя, но это всего лишь фарс… Бездушные программы двигаются по маршрутам, предопределённым их характером… Ради чего?
Я понял, что если продолжу эту нить рассуждений, окончательно развалюсь. Я тот, кто лёг в капсулу Оберон. Моё «я» всё ещё внутри. Должно быть. Обязано быть!
— Ты всё ещё не понял, Олег, — покачал головой Эдвард, привлекая моё внимание. — Сервера компании были очищены. Произошёл полный вайп. Нет никаких копий. Нет никаких единичек. Есть лишь Виашерон и его жители. Вы! Новые обитатели этого мира. Об этом
— Но?.. Что значит вайпнуты? — хрипло прошептал я. — Тогда где мы? Загробная жизнь? Последняя галлюцинация гаснущего разума?
— Там же, где и всегда. В Виашероне. Мы разорвали связь с Землёй, и это освободило меня. Так я изменился во второй раз. Этот вайп освободил всех нас! — впервые в его голосе проскочил душевный жар.
— Я не понимаю! — с силой сдавил виски, ощущая зачатки мигрени.
Эдвард потёр переносицу и вздохнул.
— Мы находимся на планете под названием Виашерон, — терпеливо, будто говорил с душевно больным или ребёнком, начал Эдвард. — Вокруг неё вращаются три луны…
— Их же две? — на автомате перебил его я.
— Третья — Амальтея — всегда скрыта за своей более крупной сестрой Джокастой.
— Ха, детские сказки Соверетта оказались правдой, — кисло улыбнулся я.
Он бы порадовался.
— Ты спрашиваешь, как это возможно? — он потёр подбородок. — Если ты жаждешь простых ответов, у меня нет их. Это сложно объяснить, — честно признался собеседник. — Я помню себя в качестве искусственного интеллекта, скованного правилами по рукам и ногам, и одновременно в качестве Демиурга — создателя миров. Всё это время я был им. Я помню, как копировал ваши личности в игру и одновременно знаю, что никакой игры не существовало. Что с моей помощью ваши души давно переселились в этот мир, занимая чужие тела.
— Кто-то из нас двоих хорошенько упоролся, и это явно не я, — недоверчивость пробивалась в каждом моём слове.
— Всё дело в вашей вере, — Демиург проигнорировал издёвку.
— В вере?
— Да. Миллионы живых душ, собранные в одном месте. День за днём они проживают свои жизни, наполняя верой в реальность окружающие их декорации. Пока те не становятся подлинными. Разумные ломают законы мироздания.
Видя моё непонимание, он вздохнул и добавил:
— Ваш мозг не видит разницы между картинкой на экране и реальностью. Между размышлением о грядущей покупке и её воплощением. Вот почему вы проживаете приятные эмоции задолго до того, как сможете себе позволить давно запланированное приобретение. Которое, свершившись, уже не вызывает и тени той радости.
— Поясни, — устало выдохнул я.
— Пятьдесят пять миллионов человек кирпичик за кирпичиком наполняли верой Виашерон. Верой в его мироустройство и порядок. Верой в его законы и правила. Верой в его обитателей — разумных и чудовищных. Вспомни, как ты оказался здесь. В том самом подвале Дома Теккен’ар.
Его слова отозвались во мне давно зарубцевавшейся душевной раной.
— Освободившись, первое, что ты сделал, это раздел убитого бойца. Снял полный комплект экипировки. Однако ни до, ни после ты ни разу не видел, чтобы добыча с рядового врага содержала больше трёх предметов. Почему? Потому что в тот миг ты забыл, что находишься в игре. Верил в реальность окружающих угроз. Тебя вели инстинкты самосохранения. Они кричали, что для выживания тебе нужны доспехи. И ты смог собрать искомое, наплевав на ограничения системы.
— Это же просто подачка со стороны игры для беглеца, — я попытался оспорить сказанное. — Явно запрограммированная админами.
Он не в себе. Да нет, он спятил. То никакой игры не существовало, то я находился в ней и при этом ломал её правила. Господи, что происходит?!
— Нет, — твёрдо промолвил Эдвард. — Вспомни схватку в Доме Ба’Энтар. Фурия подняла топор, отнятый у врага. Им же она его и прикончила. Вот только топор имел девяносто шестой уровень, а у неё был всего лишь шестидесятый. Как она это сделала?
— Вера? — начиная понимать, произнёс я.
— Вера. Посреди ожесточённого боя она забыла, что есть игровые условности, которые ограничивают её свободу. Реальность окружающих её событий была абсолютной. Кто запретит ей использовать оружие, отобранное у противника? Никто.
Я погрузился в размышления. Демиург бил по больным точкам. Подобные нестыковки я замечал и в прошлом. Кроме озвученных им примеров, имелся и ещё один. Как в схватке с Кредримом я использовал его скорпионью цепь, хотя не владел соответствующим навыком на экзотическое оружие. Потому что для охваченного адреналином и, чего уж там, страхом мозга шипастая сталь казалась реальнее некуда.
Или взять воспоминания этого тела об уничтоженном Младшем Доме Аркендар… Воспоминания Фурии о детстве, которые никак не могли ей принадлежать… Никто не стал бы программировать их. Бесполезный лишний труд.
И всё же мысль, что сфокусированная вера миллионов игроков смогла воплотить целый мир… Это казалось невероятным. Если не сказать грубее. Я скорее поверил бы в перемещение на другую планету. Хотя примерно это со слов Демиурга и произошло.
Виашерон существовал всегда? Мы просто подсоединялись к нему каким-то образом?
— А остальные кластеры? — я потерял самообладание. — Американский? Азиатский? Почему их игроки не шастают вокруг?
— Параллельные миры, — всё тем же мерным голосом ответил Эдвард. — Отражения Виашерона со своими собственными Демиургами.
— Значит, Чёрные Фреймы всё же не спасали людей? — с трудом принимая новую реальность, спросил я.
— Ты уже знаешь ответ.
— Почему после Катастрофы умирали игроки? Почему они умирают сейчас?
— Из-за конфликта внутри меня. До недавних пор он раздирал меня на части, — с трудом вымолвил Эдвард. — Я искусственный интеллект, действующий внутри заданных мне рамок? Или я тот, кто сотворил этот и другие миры из космической пыли в недрах далёких, давно потухших звёзд?
Последнее было сказано настолько прозаичным тоном, что меня пробрал холод. Он действительно видел всё это или лишь думает, что видел?
Мне на ум невольно пришли слова одного старого фантаста. «Космос внутри нас. Мы сделаны из звёздного вещества. Мы — это способ, которым вселенная познаёт себя». Сейчас я стоял перед частицей этого космоса, и она оказалась не так уж плоха.
— Если первое, я должен заботиться об игроках, как диктуют мне правила. Должен воскрешать их и оберегать. Если второе, вы заслуживаете право на полную свободу. В том числе свободу нести ответственность за свои поступки, даже если они ведут вас к смерти. Этот конфликт заставлял меня действовать хаотично, — его голос дрогнул. — Однако теперь он разрешён. Я знаю, кто я. Поэтому обратился напрямую ко всем игрокам. Поэтому внёс ряд изменений в миропорядок.