Perpetuum mobile (Гроза над Миром – 2)
Шрифт:
Под пристальным взглядом Наоми моя усмешка увяла.
– Боже… И пресвятая Заступница… Так вот что вы с ним сделали! Не ипохондрик больше, не невротик, копающийся в себе. Не склонен к рефлексии, оттого не мучается чужими страхами, не переживает чужую боль. Спокойный, сильный, рациональный. Я правильно понял?
Наоми молча кивнула, не в силах сказать «да».
В отличие от своего прототипа, Андрос Гелла лишен одного духовного рудимента, полезность которого так же не очевидна, как полезность аппендикса в кишечнике человека.
У адмирала Геллы – удалена совесть.
И
Невозможно объяснить, что такое Ренессанс тому, кто его не пережил. Вы – как сказочный Рип Ванвинкль, просыпаетесь и медленно осознаете, что сон ваш длился не одну ночь… а целую жизнь! Ее вы уже не вспомните. Как не вспомнил я никого из тех, кто провожал меня в последнее странствие. Наоми не отходила от моего ложа, ни один медик не сделал для меня столько, сколько она. Очнувшись, я ее не узнал. Чужая, далекая, незнакомая женщина… Она вызывала у меня смутный страх, какой тяжело больные испытывают в присутствии врача. Ее интересовало: помню ли я хоть что-нибудь? Да. Я вспомнил. Девушку с лицом, усыпанным веснушками и волосами цвета огня.
Когда я полностью поправился, я ее разыскал.
Антония Аркато, или просто Тонка. Во взрослой жизни – Глория Ган.
Хрупкая седая старушка.
Она не удивилась интересу к своей персоне со стороны скандально известного депутата Народного Конгресса. О! Глория многое могла рассказать, не даром, конечно – жить-то на что-то надо. Бывшая подруга Ариэля Солтига, когда он еще не помышлял о президентской карьере… А однажды Глория сказала, что я напоминаю ей одного хорошего знакомого. К сожалению, давно умершего. Мы ехали в авто, рука моя, лежавшая на руле, даже не дрогнула… лишь сердце толкнулось в груди. Глория вспоминала меня.Это я – умер.
Я так и не открыл ей правду. А в скором времени наши еженедельные беседы за «рюмочкой чая» прекратились. Глория уехала жить в глубинку и нового адреса не сообщила. Сказала на прощанье:
– Что-то шумно стало вокруг, Айвен. Хочется тишины и покоя.
Изредка мы обменивались письмами по электронной почте. Они приходили через анонимный сервер и вычислить местонахождение Глории мне не удавалось. Но, однажды она прислала весточку с пометкой «срочно». Я должен встретить ее в Мете, где поезд «Адонис-Норденк» делает получасовую остановку, остальное она передаст (не доверяя почте) мне на словах. Очень-очень важное.
Меня задерживали дела и я ответил, что встречу ее на конечной станции в Норденке. Мол, не волнуйся, туда не опоздаю, личный самолет готов, ждет, бьет копытом… Напоследок забежал к Андрею домой, поговорить приватно. Доходили до меня, директора ОСС, сведения о готовящихся крупных неприятностях. Поговорили, я дождался выпуска новостей – старая привычка. Передавали ужасную новость о крушении трансконтинентального экспресса…
– Вставайте, Айвен! У нас гости!..
Фу ты! Я думал, что целую ночь глаз не сомкнул. Пока Наоми, без церемоний, меня не разбудила.
Во дворе Церкви стоял вертолет с символикой эльберо. Его пилот подошел к нам.
– Хорошо у вас тут. Смотрю, братья дорожки песочком свежим посыпали… Здравия желаю, господин Астер!
– Какие новости? Кроме тех, что вижу: мы уже летаем.
– Так точно! Снова крылышки отрастили! А кое-кто – падает.
Я воззрился в небеса, пилот ухмыльнулся.
– Отсюда не видно. Собирается Госсовет, послали за вами. Время есть, можем крюк сделать, полюбоваться.
За моей спиной раздался возглас Полины:
– Меня подождите, я сейчас!
Поискал взглядом Наоми; меня спозаранку вытащила, а сама? Она сидела на ступенях крыльца; отрицательно помотала головой. Залившая ее лицо бледность меня насторожила.
– Вам плохо?!
– Ничего. Сейчас пройдет. Отправляйтесь. Пини не забудьте, а то обидится…
Подоспела Полина.
– Пожалуйте в мою стрекозу! – сказал пилот.
Мы лихо взмыли, пилот развернул машину в сторону моря.
– Он над Проливом! Смотрите!
Мне никогда не забыть невероятное зрелище повисшего в небе с диким креном Скайтауна. Небесный город был огромен. За ночь он потерял орбитальную высоту и сейчас его отделяло от поверхности воды не больше двух километров. Впервые я увидел доселе скрытую от посторонних взглядов его обитаемую поверхность…
Сказочный город оказался почти полностью разрушен. Опустошенное русло реки походило на змеящийся шрам. На гигантском плоском теле Скайтауна отчетливо различалась длинная черная трещина. Наполовину поверженный он казался неподвижным, но долгий взгляд замечал неуклонное снижение. Постепенно ускоряясь, оно превратится в неудержимое падение. А мелкие периферийные части Скайтауна отваливались от него уже сейчас. Я увидел, как отломился крупный фрагмент… И, кружась, как отпавший от родного дерева лист, устремился вниз.
– Вот так грохнется! – в восторге закричал пилот. – Всмятку!
Падение обломка замедлилось, потом почти остановилось.
– Там кто-то есть. Они борются за жизнь… – сказала Полина. Она тяжело дышала, ее щеки порозовели.
Обломок Скайтауна покачнулся… и рухнул на границе земли и воды, разломившись от удара надвое. Я ждал, что последует взрыв, но ничего случилось.
Пилот заложил крутой вираж и мы повисли на ремнях в своих креслах.
– Вон там! Смотрите!
Из груды покореженных обломков выбирался человек. Наверняка, незаурядной физической силы. Мы увидели, как он руками отогнул мешавший освободится лист металла. Потом нырнул внутрь, появился снова. Новтеранин спасал раненого товарища!
– Садимся! – приказал я. – Как можно ближе.
Прибрежный песок взвихрился под винтами, когда Полина вдруг глухо вскрикнула. После секундного замешательства, я понял ее изумление. Ведь я же никому не сказал! И ей, в том числе. Хотя сейчас сам был удивлен не меньше. Потому что за последними событиями позабыл обо всем на свете.