Перри Родан
Шрифт:
«Когда Капштадтский ракетоплан прибывает в Токио?»
«Около двадцати одного часа по Гринвичу. Предлагаю Вам купить дополнительный билет».
«Благодарю Вас. Тогда мы еще до обеда будем в Токио».
В Занзибаре у них была почти часовая остановка, и они отправились в ресторан при аэропорте. От своего попутчика Адамс узнал тем временем, что зовут его Джон Маршалл и что ему двадцать шесть лет. О своей профессии Маршалл ничего не рассказывал, а Адамс был не слишком любопытен, так как в тот момент еще не мог подозревать
Но взаимной игре в прятки вскоре пришел конец. Адамс купил газету. В ней были сообщения о событиях, происшедших не более двух часов назад. На второй странице Адамс увидел заголовок, который не слишком удивил его, потому что играл в его расчетах определенную роль. Тем не менее, он был очень важен для него.
«Вас не интересует, что произошло с машиной, которую мы прозевали в Лондоне? — спросил Адамс озадаченно.
«А что с ней могло произойти?»
«Она взорвалась недалеко от Киева и разбилась».
«Вы шутите!»
«Здесь об этом написано черным по белому». — Адамс протянул газету своему попутчику.
Маршалл побледнел. — «О Боже, мы можем поздравить друг друга с таким счастьем».
«Конечно, жизнь важнее, чем несколько наших пожиток. Несмотря на это, я надеюсь, что в Вашем багаже были не очень ценные вещи».
Джон Маршалл многозначительно улыбнулся. — «Там не было ничего важного, мистер Адамс. Все, что важно для меня, помещается в этой небольшой дорожной сумке, которую я никогда не выпускаю из рук. Пропавшую одежду можно заменить новой. Так что мою потерю можно пережить. И желаю, чтобы и с Вами было также».
Адамс почувствовал изучающий взгляд Маршалла, не зная, как вести себя. Маршалл был молод, у него было открытое лицо, свидетельствующее о честности. Но его глаза казались старше, чем это можно было предположить, исходя из его возраста.
Поскольку Хоумер Дж. Адамс преследовал своей поездкой цели, которые для любого другого должны были быть строго секретными, он был немногословен. Он непременно переводил разговор на всякие пустяки, если вежливость не позволяла молчать.
Но над Индийским океаном все изменилось.
«У Вас с собой очень много денег, не правда ли, мистер Адамс? — неожиданно сказал Маршалл после долгой паузы.
«Как Вы догадались?»
«Я подумал так, потому что Вы постоянно с таким же вниманием следите за своей сумкой, как и я за своей. Никто не будет так часто вертеть головой, чтобы посмотреть наверх, если в багажной сетке над ним лежит всего лишь пара бутербродов и газета».
«Это интересно. Вы занимаетесь изучением психологии, мистер Маршалл?»
«Вы совершенно правы, в последнее время я много занимаюсь этим. Но Вы отклонились от темы».
«Если Вы желаете теоретизировать, то вряд ли Вас может интересовать, действительно ли у меня при себе куча денег».
«Я спрашиваю в Ваших интересах, мистер Адамс. Предположим, у Вас при себе много денег, тогда Вы должны бы проявлять больше недоверчивости, чем до сих пор. Тогда одного взгляда на сумку вовсе недостаточно».
«Пока
«Ваша сумка новая. На ней есть этикетка магазина на Регент-Стрит. Могу поспорить, что Вы купили ее сегодня утром».
«Верно, — смущенно сказал Адамс. — Но что Вы хотите этим сказать?»
Джон Маршалл немного наклонился к нему, стараясь говорить тихо. — «Возможно, кто-то купил такую же сумку. Если бы теперь в сетке над нами лежала она, Ваше логическое умозаключение не многого бы стоило».
Адамс пожал плечами и подумал о своем пистолете в сумке. Если бы Маршалл захотел что-то предпринять против него, то ему вряд ли удалось бы сделать это здесь, в присутствии более восьмидесяти свидетелей. — «Хорошо, — сказал он наконец. — Вам явно интересно видеть друг у друга много денег. Я могу оказать Вам такую любезность».
Он встал, взял из сетки дорожную сумку, снова сел и открыл ее. В тот же момент у него появилось такое же ощущение, как и тогда, когда его крупная афера потерпела крах.
Он закрыл глаза и молча сосчитал до десяти. Это была старая привычка, чтобы успокоить нервы в критическую минуту. Когда он открыл глаза, он снова был старым биржевым дельцом без нервов.
«Откуда Вы узнали, что мои деньги украдены, Маршалл? Я требую, чтобы Вы говорили теперь без обиняков».
«Я думаю, теперь не столь важно, откуда я это знаю. Спросите лучше, кто это сделал».
«Вы и это знаете?»
«Думаю, что знаю. Но я хотел бы поговорить с Вами об этом в спокойной обстановке. Нет ли у Вас желания пойти со мной в салон-ресторан? Мы выберем для себя отдельный столик».
Они вышли. По дороге Адамс объяснил: «Сначала я хотел бы заявить командиру о краже. Закажите для нас подходящее место».
Вскоре он вернулся. — «Все в порядке, во всяком случае, что касается моего заявления. Надеюсь, Вы сможете сказать мне больше. Потому что полицейский розыск начнется только после посадки. Может быть, оцепят летное поле и не будут выпускать пассажиров. Но все это не слишком надежно. Для меня было бы лучше, если бы мы могли уладить это дело сами, пока мы еще в полете. Так кто, по Вашему мнению, этот преступник?»
«Этого я не знаю. Речь может идти по крайней мере о шести или восьми человеках».
«Они находятся на борту или мою сумку подменили уже в Занзибаре или еще раньше? Минуточку, я заглядывал в ресторан аэропорта. Тут все было в порядке. Так что наш человек должен находиться на борту. Единственная возможность подменить сумку была, видимо, во время посадки. Мы стояли в очереди и очень медленно продвигались вперед к стойке. Возможно, я несколько раз ставил сумку на землю».
Маршалла это, казалось, развеселило. — «Вы правильно восстанавливаете события. Точно так же и я их себе представляю. Но кто это был, я действительно не могу сказать. Я уже рассмотрел под лупой всех пассажиров одного за другим. Но здесь нет никого, у кого была бы такая же сумка, как у Вас».