Перри Родан
Шрифт:
Булль хотел ответить, но в этот момент события приняли почти сенсационный оборот. Приемник доктора Маноли вдруг принял вызов. Поскольку он работал на гиперзвуковой основе, то, значит, противник располагал передатчиком соответствующей конструкции. Это было доказательством высокого уровня развития техники. Из приемника послышались отчетливо отделенные друг от друга, безупречные в акустическом отношении слова. Тем не менее, понять их никто не мог, даже Крэст.
Родан обратился к Маноли.
«Ответ: мы пришли с добрыми намерениями! Мы
Маноли сделал, что ему было поручено. Он едва успел договорить до конца, как приемник начал отвечать. Родан надеялся, что будет в состоянии проанализировать их язык; но слова были точно такими же непонятными, как и первые.
Родан отодвинул Маноли в сторону и повторил свой призыв на языке арконидов. В ответ он получил опять нечто непонятное. Ему казалось, что неизвестный постоянно повторяет одни и те же слова. То, что говорил он сам, видимо, не производило на того ни малейшего впечатления.
«Крэст! — позвал Родан. — Я выну ленту. Введите ее в автоматическое устройство и посмотрите, не обнаружит ли оно, что это за язык».
Он открыл ленточно-регистрирующий аппарат, соединенный с передающим и принимающим устройствами, и вырезал из ленты участок, на котором была записана речь неизвестного. Крэст взял ленту и передал ее на исследование автоматам-переводчикам.
Тем временем неизвестный замолчал. Родан с беспокойством подумал, что это могло быть предисловием к атаке. Может быть, тяговый поток был лишь необычным вспомогательным способом ориентирования для кораблей врага.
Родан вел «Добрую надежду» с максимальной скоростью. Высота стремительно падала, а при удаленности от поверхности в десять тысяч метров и ниже уменьшалась также и сила гравитационного поля противника. В тысяче метрах от поверхности она практически исчезла, и «Добрая надежда» снова в полной мере обладала своей способностью к маневрам.
Булль снова занял свой пост и наблюдал за рельефом поверхности, видимой на экране зонда. На этой высоте начали работать также и оптические телеэкраны. Сплошной облачный покров Венеры имел примерно пять километров в высоту и остался над кораблем, а в телеприемниках показался явно холмистый, если не вовсе гористый, ландшафт полярного континента.
«Высота гор до шестисот метров над поверхностью», — доложил Булль.
Родан удовлетворенно кивнул.
«Этого для нас достаточно. Нам нужно укрыть корабль высотой всего шестьдесят метров».
Крэст закончил исследование и подошел к сиденью пилота. Перри Родан отрицательно покачал головой, прежде чем тот успел что-то сказать.
«Подождите, пожалуйста. Через пять минут руки у меня будут свободны».
Крэст отошел. Булль начал сравнивать изображение на экране зонда с изображением на оптическом экране.
Корабль продолжал снижаться.
«Вон там! — крикнул Булль. — Это наше место».
Родан взглянул туда. В северном направлении, только немного в стороне от курса «Доброй надежды», полого тянулся вверх
Родан кивнул и изменил курс корабля. Он вел его вплотную над плавно поднимающимся хребтом, вдоль его гребня, и остановил над центром кратера.
Видимость была хорошей. «Добрая надежда» остановилась не более, чем в ста метрах над краем кратера. Глубина сооружения составляла около восьмидесяти метров. Стены не были отвесными, как это обычно бывает у вулканических кратеров. Это успокоило Родана.
«Хорошо! — сказал он. — Мы садимся!»
Внизу кратер был покрыт беспорядочными зарослями и отдельными деревьями.
Когда «Добрая надежда» спустилась в кратер, изображение на телеэкранах стало еще более темным. Родан опускал корабль медленно и осторожно. Когда края кратера стали намного выше самой высокой точки корабля, в точке переключения загорелись сигналы бирюзового цвета.
«Добрая надежда» совершила посадку.
Родан огляделся. За ним стоял Крэст, держа в руках полоску ленты регистрирующего устройства автомата-переводчика.
«Речь идет о старой форме языка интеркосмо, — сказал Крэст. — Здесь перевод!»
Он протянул Родану карточку. Родан прочел написанный на слоговом письме арконидов текст:
«Подайте, пожалуйста, согласованный кодовый сигнал!»
Булль заглянул ему через плечо. Он умел читать и говорить на языке арконидов так же хорошо, как Родан, Тора или Крэст.
«Согласованный, — пробормотал он. — С кем мы что-то согласовывали?»
Родан покачал головой.
«Это не главное. Куда интереснее вопрос: что такое старый интеркосмо?»
Он искал в памяти ответ.
У Крэста, так же, как и у него, по-видимому, не было ответа. Родан знал, что есть язык, который называется интеркосмо. Просто потому, что он был самым употребляемым во всей Империи арконидов языком общения. Интеркосмо развивался в прошедшие тысячу лет по земному летоисчислению. Прилагательное «старый», очевидно, указывало на то, что имелась еще более старая форма этого языка, но ни Родан, ни Крэст не могли сказать, когда он создавался и кто на нем говорил.
Во всяком случае, он был настолько старым, что исчезло всякое сходство с интеркосмо, на котором говорили сегодня.
Родан встал.
«Это нам не поможет. Нам нужно отправляться в путь».
События опровергли его предположение о том, что они наткнулись на неизвестную до сих пор базу ДЛ-ов. ДЛ-ы — в соответствии с устройством их головного мозга — не пользовались для общения между собой звуковой речью. Если бы они создали здесь базу, которая запрашивала бы их собственные корабли о согласованном кодовом отзыве, то это происходило бы телепатическим путем.