Persona Non Grata
Шрифт:
— Внимательно проверьте и уволенных из ЦБТ за последние полгода. Может, там чего всплывет, Бертвольт…
— Да, это уже делается, господин Одест…
— Что там насчет террориста, которого на днях в «Арабском» районе застрелили? Он не из этой террористической группы, которую сейчас судят?
— В саму группу он не входил, но был связан с некоторыми из ее членов. Он был завербован в Калиопе, в радикальной мечети, которую закрыли пару месяцев назад. Имам мечети тоже среди подсудимых террористов.
— Он, насколько я понял, был беженцем, да?
— Да,
— Наверное он не единственный, кого успели завербовать в этой мечети, Бертвольт? Сколько еще таких, как он, могут гулять на свободе? Какие у вас данные на этот счет?
— Ну… — Генпрокурор начал рыться в стопке бумаг в поисках нужного листка, чтобы ответить на нетерпеливый вопрос Президента, снова начавшего постукивать карандашом по столу. — ЦБТ ведет поиски приблизительно тридцати лиц, из которых может исходить потенциальная террористическая угроза…
— Эти тридцать человек посещали мечеть и их там завербовали, так что ли понимать? — Одесту не понравилась уклончивость официальной формулировки.
— Да, господин Одест…
— Надеюсь, что это окончательная цифра и не окажется, что их в два или три раза больше. Вы, Бертвольт, внимательно наблюдайте за работой ЦБТ. А то они одно пишут в этих своих докладах, а на деле оказывается совсем другое…
— Да… — покорно кивнул Генпрокурор.
— Кстати, а вы уверены, что нет других мест, где могут вербовать террористов? Что делается по этому вопросу?
— Появление новых активных центров вербовки на данный момент не наблюдается. Недавно в Калиопе и других городах были ликвидированы две подпольные типографии и несколько центров, где пропагандировался радикальный ислам. Люди, которые руководили этими объектами, арестованы.
— Хорошо, Бертвольт. Как там идет суд над террористами? На подсудимых достаточно материалов собрать успели? Общественность отреагирует крайне негативно, если кому-нибудь из террористов удастся избежать правосудия из-за пропусков следствия.
— Сторона обвинения собрала солидное количество доказательств, так что я не думаю, что кому-то из террористов стоит надеяться на оправдательный приговор, господин Одест.
— О главаре террористов, который скрывается на Балканах, новости есть?
— Мы продолжаем добиваться его экстрадиции по дипломатическим каналам, но пока нет никаких результатов. Власти Живицы по-прежнему не желают с нами сотрудничать…
— Ладно. Если будет какое-то развитие по вопросу с экстрадицией, сразу сообщайте. Вы, Бертвольт, проверьте и деятельность комиссии, которая занимается беженцами. Все ли в порядке там, внимательно ли проверяются кандидаты, нет ли злоупотреблений, пропусков и так далее. Обратите особое внимание на иммигрантов из стран, где есть проблемы с терроризмом.
— Да, конечно, господин Одест. Будет сделано, — Генпрокурор прилежно записал указания Президента.
Через несколько минут Бертвольт вышел из Президентского кабинета, неся в левой руке портфель, и с видом человека, которого только что нагрузили весьма неприятной работой, отправился в здание Генеральной прокуратуры.
31
Город Поврилец. Вторая половина июля.
— Руководство решило, что Хафиз должен оставаться в Живице. Будем продолжать удерживать его здесь, Джеймс, — Уильям Трейси и его напарник, Джеймс Коул, снова встретились в двухэтажном доме в столице Живицы.
— Мне ему звонить насчет встречи? — Коул сидел напротив Трейси, на диване в кабинете с металлической дверью, и внимательно слушал указания офицера.
— Да, позвони ему и договорись о встрече. Нужно убедить его, что ему безопаснее всего находиться здесь, в городе, что ему нельзя никуда без нашего позволения уезжать, и что только мы можем обеспечить ему полную безопасность.
— От местных властей сюрпризов ждать стоит, Уильям? Как бы они не взяли и не сорвали нам работу.
— Да нет. Хафиз под нашим контролем. Местные без нашего ведома его не тронут.
— Насчет Западной Европы мне что-либо говорить?
— Нет, лишнего не говори, Джеймс. Пусть он пока думает, что сможет уехать. Ситуация должна оставаться без изменений. Не будем раскачивать лодку, так сказать. Вот еще. У меня есть идея насчет Басима Аль-Хабара. В разговоре с Хафизом подними вопрос об Аль-Хабаре. Вытяни из него как можно больше информации. Спроси Хафиза о том, где скрывается Аль-Хабар, его маршруты передвижения, где он останавливается, с кем общается, что он намеревается делать, и все такое. Все, что можешь, узнай. Обязательно нужно его слова записать на пленку. Возьми с собой аппаратуру.
— Будем на Хафиза компромат делать? — усмехнулся Коул.
— Да, на всякий случай. Руководство дало нам зеленый свет. Если Хафиз выйдет из-под контроля или станет лишним, нам разрешили действовать по собственному усмотрению. Для этого и нужна запись… чтобы самим руки не марать. Его подельники вряд ли обрадуются, если узнают, что он их сдает с потрохами…
— Понятно, все сделаю.
— Если Хафиз чего-то начнет отпираться насчет Аль-Хабара, надави на него и скажи, что если хочет от нас помощи, он должен говорить. Что-то в этом роде. Главное сделать запись, Джеймс.
— А с самим Аль-Хабаром мы что-либо делать будем?
— Если попытается от угроз перейти к действиям, мы его сразу нейтрализуем. Мухамад даст сигнал, если этот сукин сын действительно решит устроить теракт, — Трейси встал с дивана и подошел к кулеру, чтобы налить себе воды. — Об этом нам пока не нужно беспокоиться.
— Хорошо. Я подготовлю записывающие устройства и позвоню Хафизу.
— После встречи сразу позвони, Джеймс.
Минут через сорок агент Трейси вышел из двухэтажного дома, заскочил в подъехавшую служебную машину и умчался в неизвестном направлении. Лишь старик Златан, как обычно сидевший у окна в своей гостиной, обратил внимание на агента, начавшего в последнее время все чаще появляться в доме по соседству.