Персона нон грата
Шрифт:
– Ты че, мужик, страху лишился? – сказал крайний справа. – Ты нас явно с кем-то перепутал…
Пуля, угодившая в его крепкий, но глупый лобешник, заставила его вначале пошатнуться, совершить колебательное движение, а затем рухнуть в бассейн…
Сталлоне направил пистолет на того мужика, чьи чресла были обмотаны банным полотенцем, который до прозвучавшего только что приглушенного выстрела стоял посередке.
– Говори! Только по делу.
Тот, рыскнув по сторонам затравленным взглядом, нехотя выдавил:
– Не, ну Боксера я, конечно, знаю… Насчет остального, в натуре, не в курсе… Да мы вообще не при делах, приехали вот малость отдохнуть…
– В Паневежисе Боксера сейчас нет. Где, в каком месте он находится? И почему стал редко появляться на людях?
– Не, я не в курсе. Это если только ребята из фирмы «Аргус» знают…
– Так ты, значит, не можешь мне сообщить его нынешнего адресочка? Или номерка его нового мобильного телефона?
– Не, это через тех, кто в Вильнюсе работает, можно вызнать…
– Тогда на хер, спрашивается, ты мне нужен?
Сталлоне успел дважды нажать на курок, прежде чем паневежец, сбитый двумя пулями, угодившими в грудь, свалился в бассейн, подсиненная вода которого стала уже постепенно смешиваться с кровью.
Каланча шумно сглотнул ком, застрявший у него в горле… Беспомощно заозирался… Лицо его побагровело так, что своим цветом почти сравнялось с красными вставками на его шортах.
– Теперь твоя очередь, Каланча, – сухо сказал Сталлоне. – Ну что, предпочтешь сдохнуть? Или скажешь мне все же то, что я надеюсь от тебя услышать?
Паневежский «браток» качнулся, но все же сумел сохранить равновесие.
– Наша «Бригада» следила за Пошкусом, – сказал он, облизнув толстые губы. – Ребята из паневежского филиала «Аргуса» пытались прослушивать его разговоры, а я и еще трое следили за маршрутом его передвижений.
– Кто дал вам такое задание?
– Сначала нас проинструктировал лично Боксер… Когда мы приезжали вслед за Пошкусом в Вильнюс, то я контачил по этому вопросу с Антоном…
– Это такой блондинистый рослый мужик?
– Да, он работает в вильнюсском «Аргусе».
– Он что, русский?
– Не, только наполовину… Мать у него, кажется, литовка.
– С какого времени вы начали следить за Пошкусом?
– М-м… Начиная с католического Рождества. Но не так, чтоб круглосуточно следили… Наша работа зависела от тех, кто прослушивал его домашние и служебные переговоры.
– Ясно… На какую тему вы его пасли?
– Точно не знаю… Наверное, на тему его бизнеса. Что-то связанное с нефтью, с инвестициями… Но я маленький человек, и задачи передо мной ставили тоже маленькие…
– Вот что, «маленький человек», – Сталлоне неодобрительно глядел на него в упор, как и ствол «беретты», которая тоже принимала участие в их беседе. – Ты мне тут не крути! Говори, что вы сделали с Пошкусом и с тем русским, который пропал в тот же или на следующий день?!
Лицо паневежца обильно покрылось потом.
– Ну нет, это не наша работа… Боксер говорил, что теперь могут на нас подумать, и велел временно уехать из Паневежиса, притихариться… Это было недели три назад, или чуть поболее. Сейчас вроде поуспокоилось…
Дня четыре назад я встречался с Антоном. Он сказал, что нам не надо больше шхериться… Скинул нам бабок, велел хорошенько отдохнуть и к концу этой недели выходить… на работу. Но уже не в Паневежисе, а в самом Вильнюсе.
Заметив, что палец этого страшного человека напрягся на спусковом крючке, Каланча торопливо, почти захлебываясь, произнес:
– Подожди, подожди… Может, все ж договоримся? Вот, послушай еще… В тот день, когда похитили… или хренакнули Пошкуса, мы тоже следили за ним…
– Продолжай, – сказал Сталлоне, чуть ослабив палец на спусковом крючке. – Если соврешь – убью! – «Мерс», в котором были Пошкус и его водила, в тот вечер, около девяти часов, на несколько минут останавливался возле гостиницы «Виллон»…
– Не тяни кота за яйца! – строго сказал Сталлоне. – Говори коротко и по делу!
У него действительно время было расписано по минутам, поскольку после того, как он здесь пошабашит, ему нужно поспеть к очередному парому, который переправит его с косы обратно в Клайпеду. Да и сама ситуация не располагала к длительным разговорам, пусть даже информация, которой успел поделиться Каланча, содержит в себе кое-какие любопытные вещи.
– Из гостиницы Пошкус вышел с каким-то мужиком… Наверное, это был тот самый русский, который тоже пропал без вести. Они принялись о чем-то базарить на улице, возле машины, но недолго, минуты три…
Потом сели в джип и покатили по Укмяргскому шоссе в сторону Паневежиса… Мы хотели рвануть за ними, но мне показалось, что этому «мерсу» уже до нас кто-то сел на хвост… Там была и полицейская машина, марки «Фольксваген». Я доложил нашим по рации, сказав о своих подозрениях… Мне тут же скомандовали «отбой»! Так что я не в курсе, кто или что за всем этим стоит…
– Назови адреса новых «лежек» Боксера и номер его мобильника, или того человека, кто может на него вывести!
Каланча, врубившись, наконец, чем все для него закончится, выпучил глаза и замычал что-то нечленораздельное…
Сталлоне тут же двумя выстрелами в упор отправил последнего паневежца купаться в кровавый бассейн.
– Скромнее надо быть, пацаны, – сказал он, покосившись на стол с яствами. – Скромнее…
Сталлоне, выбравшись из здания через дверь запасного выхода, запер и ее на ключ, а сам ключ, пройдя несколько десятков шагов, бросил на улице в контейнер для мусора. «Беретту», глушитель и почти опустевшую обойму он кинул в Куршский залив, оставшись при этом никем не замеченным.