Персона нон грата
Шрифт:
Пока Стас высматривал через окна чужаков, а заодно и прикрывал отход своей группы, старая Онуте не теряла и секунды времени… Хозяйка, женщина довольно преклонных лет, носилась, как электровеник… Р-раз!
Открыла большой сундук, который при желании можно было также использовать как лавку… Д-два? Схватила в охапку постель с кровати, на которой спала москвичка, и сунула ее комом в сундук, резко сбросив крышку вниз… И опять «р-раз» и «д-два», с той лишь разницей, что узел с другой постелью, на которой спала Ирма, она сунула в пузатенький колченогий шкафчик… Из того же шкафа извлекла два стареньких покрывала и постелила их на кровати поверх матрасов и подушек.
Проделав эту работу в считанные секунды, старая Онуте метнулась к выходу, успев на ходу бросить:
– Спускайся в подпол, сынок! А я к ним выйду…
Вирас, страховавший девушек внизу, когда они спускались по лесенке, дождался, когда Мажонас, у которого также имелся при себе фонарь, нырнет в подземелье, и тут же выбрался по трапику обратно в хозотсек.
Прежде чем Стас успел сигануть в лаз, глухонемой передал ему свой фонарь, жестом показав, что теперь нельзя мешкать и секунды.
Над головой Стаса почти бесшумно опустилась люковина. И тут же послышался дробный звук: это Вирас выбил крепление передней стенки огромного деревянного ящика, где хранился весь запас семенной картошки – хлынувшая из закромов бульба ровным слоем заполнила небольшой закуток, присыпав сверху и саму лючину…
Когда хозяйка выбралась на подворье, пес уже не лаял, как прежде, гулко, басовито, но и с хриплыми нотками, а яростно, заходясь в бешенстве, рычал… Одновременно он рвался с цепи: то, щеря свирепые клыки, пытался кидаться на тех, кто, преодолев невысокую изгородь, подбирались к дому со стороны микроавтобуса, то, вытягивая цепь на всю длину, рвался к темным человеческим силуэтам, которые приближались к усадебным строениям с противоположной стороны.
– Утихомирь своего пса, хозяйка! – долетел до нее чей-то громкий голос. – А не то пристрелим!
Онуте отцепила карабин, крепящийся к ошейнику пса… Потащила его к вольеру… Но не успела посадить его на короткую цепь и запереть за собой дверь, как Вилкас, мощно крутанувшись вокруг оси, освободил ошейник и метнулся прочь из вольера. «Все, пропал пес, – обмерла Онуте. – Как пить дать, пристрелят…» Но пес, заливаясь хриплым лаем, выписав замысловатую фигуру, как-то проскочил между двумя небольшими группками вооруженных людей и понесся огородами в сторону леса…
Перекрестившись, пожилая женщина повернулась к людям, которые через проем в изгороди проникли на подворье усадьбы.
– Ты что, сдурела, бабка?! – зло сказал один из них, одетый в «аляску» темно-зеленого цвета. – Хочешь под статью попасть?! Не видишь, что ли, кто перед тобой?! Мы при исполнении, а ты, старая, собак на власть спускаешь!.. «Хорошо, что Вилкас вырвался и убежал, – подумала Онуте. – Не вырвался бы, они бы его точно пристрелили… Как те же «ястребки» и энкавэдесты, которые, когда делали облавы и обыски на хуторах, первым делом стреляли собак…» Мужчина в «аляске» спросил у нее фамилию. После того как Онуте назвалась, он поинтересовался:
– Чужие на хуторе есть? Только говори правду, старая, а то хуже будет!
– Чужих на моем хуторе нет, – сказала Онуте. – Кроме вас…
– А это кто такой? – Он показал рукой на косматого мужчину, только что появившегося во дворе и сразу же взятого на мушку двумя расположившимися рядом с ними спецназовцами. – Эй, ты! А ну-ка двигай сюда!
– Он вас не слышит, – сказала Онуте.
– С-час… Еще как услышит! – делая знак своим людям, сказал старший.
– Проверьте, что за субъект!
– Он глухонемой, – объяснила Онуте. – Живет со мной на хуторе. А звать его – Вирас.
Служивый мужчина, с которым она вынуждена была общаться, не понравился ей с первого взгляда. Его глаза, казалось, жили отдельной жизнью, непрерывно рыская по сторонам и ни на чем сколь-нибудь долго не задерживаясь; нос его, острый и вытянутый, принюхивался к чему-то, ну а сам он, своим обличьем и даже манерой поведения – напоминал хоря.
С противоположной стороны дома раздался звон разбитого стекла – кажется, кто-то вынес там оконную раму. Одновременно с этим сразу трое человек, одетые в бронежилеты, черные спецназовские маски и вооруженные короткоствольными автоматами, дружно вломились в дом через входную дверь. Еще трое или четверо расположились по периметру усадьбы рядом с изгородью, следя за тем, чтобы кто-либо из укрывающихся в доме или в хозпостройках людей не вздумал вдруг кинуться в лес, подобно псу, которого, сдается, и след простыл.
– Сейчас мы выясним, старая, врешь ты нам, или же тех, кого мы разыскиваем, действительно нет на твоем хуторе! – зло скривив губы, сказал старший.
Нестерову, двигающемуся последним, приходилось сильно пригибать голову, поскольку галерея, в которой они оказались, в разных местах имела высоту от полутора до метра семидесяти.
Под ногами хлюпала вода, ее, к счастью, было лишь по щиколотку. Первым теперь топал Слон, которому из-за его габаритов приходилось буквально протискиваться в этом подземелье; но именно Римас, вопреки запретам взрослых, еще в детские и подростковые годы исследовал все имеющиеся в округе тайники, схроны, подземные ходы, одиночные щели-укрытия – одним словом, все, что появилось в этой земле в пронесшиеся над ней когда-то лихие времена. Кому же, как не Римасу, теперь выполнять роль проводника?
В спину Слону дышала москвичка, за ней держалась Ирма – обе женщины вели себя молодцом, – замыкал шествие, подсвечивая себе и другим фонарем, Нестеров.
Топали, впрочем, они недолго, сделали каких-то шагов сорок.
Они оказались в подземной камере примерно два на три метра и высотой не более полутора метров. Кажется, ход, по которому они продвигались, имел свое продолжение, но Слон, шумно отдуваясь, скомандовал: «Привал?» Вдоль одной стены, на манер скамейки, были составлены пустые деревянные ящики, еще один ящик, но металлический, стоял у противоположной стены.
Именно на него и опустился Слон, остальные, включая Стаса, уселись на «скамейку».
– Мы сейчас, считайте, в аккурат под сараем, – сообщил им Римас. – Там есть еще один подпол, как и под самим домом, но те подвалы с нашим ходом не сообщаются. Пока останемся здесь… Если б была возможность проскочить до опушки леса, я бы вас так спрятал в одном из схронов…
Там даже «третью мировую» можно переждать…
– Ну как вы? – спросил Стас у женщин. – Наверное, напуганы всем этим… приключением?