Персональная ловушка Милтона

Комарова Алёна

– Наше с тобой спасение.

Наклонился, взял ее голову в свои огромные руки, повернул к себе и поцеловал в губы.

– Я люблю тебя – развернулся и ушел. Дома у этого поцелуя было бы долгое страстное горячее продолжение.

– И я тебя – еле слышно прошептала Алла. Надо было крикнуть, но она как всегда постеснялась. Николай с Тамарой стали невольными свидетелями поцелуя, зашептались, захихикали, как дети малые.

Она дотронулась пальцами до губ, стараясь закрепить

поцелуй, чтобы он не улетучился и не выветрился.

«Я скажу Вадиму, что люблю его и скажу так, чтобы он услышал. Только бы с ним ничего не случилось».

***

«Преследовать меня никто не будет» – решил Вадим, не совсем уверенный в своем предположении и чтобы развеять сомнения спустился в подземный переход.

Эхо тут же подхватило его присутствие и помчало по коридорам, разнося звуки шагов, превращая их в шорохи и приглушенное шарканье, мистическим образом возвращая хозяину. Хозяин в мистику не верил и по складу ума относился к математически расчетливым реалистам, поэтому иногда останавливался, прислушивался и рассчитывал траекторию и возможности эха. Выводы его не утешали. За ним никто не следил и не преследовал. А это значило, что следили и преследовали Аллу, если эхо не играет с воображением (доброе Эх, или злое Ух – неизвестно). Восстановить в памяти присутствующих и отсутствующих за ужином в столовой Вадим даже не пытался, не реальная задача. К сожалению, он не присматривался ко всем и каждому, но помнил отлично, что следом за Аллой никто не входил, но это не доказывало, что за ней никто не шел.

Сердце сжалось в груди и тут же увеличилось в тысячу раз и застучало быстрее. Алла сейчас одна. Ее нельзя надолго оставлять. Нужно торопиться.

Он быстрым шагом вернулся в холл столовой, где резко поменял движение в сторону лечебного корпуса. Стараясь не шуметь (насколько это позволяли габариты его спортивного телосложения), он поднялся на второй этаж, прошел к нужной двери, с перечеркнутой телефонной трубкой. Он мысленно пообещал правила не нарушать и в кабинете не включать телефон Ники. Осмотрелся – никого. Дернул за ручку – закрыто. Это хорошо. Было бы открыто – пришлось бы уйти.

Он присел на корточки, достал невидимку и стал ковырять замочную скважину. Опять чужая дверь, опять взлом замка, опять незаконное проникновение. Вадим мысленно прервал угрызения совести, не время задумываться о статьях Уголовного Кодекса. Администрация пансионата не опасалась воровства «ценного» ингаляционного аппарата, поэтому замок оказался хлюпиком, легко поддался напору отмычки.

Заходящее солнце еще не спряталось за верхушки деревьев и светило в окно кабинета, пуская зайчиков в глаза.

Вадим

прошел через комнату к подсобке медсестры. Дернул ручку – закрыто.

– Ну давай, дорогая, выручай – обратился он к невидимке. Уже перестал считать двери, который взламывает и пробубнил – ух, затянет тебя, Вадим, поменяешь работу, будешь медвежатник. С каждым разом все легче и легче.

Но не тут-то было, дверь не поддалась.

– Сглазил – искренне удивился Вадим.

Совпадение или за этой дверью есть более ценное, чем ингаляционный аппарат? Тогда это не комната, а сейф.

Душный и жаркий воздух раздражал. От усердия взмок. Пот стекал со лба в глаза, с висков по щекам на шею, футболка на спине стала мокрая. Пальцы стали мокрыми. Маленькая и неудобная отмычка скользила и прокручивалась. Замок не поддавался.

Из коридора послышались приглушенные голоса, стали приближаться. Как минимум два человека подошли к взломанной двери. Голоса стали четче и приобрели схожесть с человеческой речью, но не с русским языком. Вадим напрягся и превратился в слух, стараясь разобрать слова. Разговаривали двое – мужчина и женщина – но грубый каркающий акцент немецкого языка не позволял понять суть разговора. Поддавшись предчувствию, Вадим плавно развернулся на корточках и оглядел кабинет. Несколько пластмассовых кресел вокруг ингалятора и кушетка у стены неутешительно предвещали о быстром обнаружении взломщика. Решив не суетиться, а гордо встретиться с немцами (ну такая уж русская душа) он поднялся с корточек. Ноги затекли, мелкие иголочки кололи в пальцах.

Голоса стали четкими, но без эмоций, как у экскурсоводов краеведческих музеев. Вадим вспомнил поездку с классом в музей древних раскопок. Интересные археологические находки завораживали, а скучный голос пожилой смотрительницы замораживал. Постояв возле музейного артефакта, выслушав однотонный рассказ, группа двигалась дальше, пытаясь быстрее закончить испытание слуха.

Голоса за стеной стали отдаляться, становиться все глуше и совсем стихли. Вадим вытер вспотевшие от духоты и переживаний руки об джинсы и повернулся к двери. Невидимка высохла и стала послушна, замок поддался и дверь открылась.

Подсобка оказалась маленькой узкой комнаткой со стулом и столом, на котором лежали кроссворд с ручкой и журнал посещения отдыхающих процедурного кабинета. Вадим задумчиво полистал его и прошептал:

– Ничего не понимаю.

Неужели он ошибся? Неужели пошел не по тому пути? А ожидал увидеть кучу шприцов и лабораторию по изготовлению наркотиков, которыми пичкают несчастных отдыхающих, или следы незаконных деяний и усыплений девушек.

Конец ознакомительного фрагмента.