Персональное чудовище для принцессы
Шрифт:
– Ты, вероятно, знаешь, что драконы – одна из древнейших рас, – продолжили мое просвещение, против чего я была совершенно не против. – Когда-то на этом материке царствовала только моя раса. Конфликты были и до появления других пришельцев на этой земле. Например, внутри самой расы. Мы можем умереть от когтей наших собратьев. Они разрезают почти любой материал. А еще один умник придумал совершенно другое оружие, позволяющее не оборачиваться для нападения или защиты, что бывает не всегда удобно.
Мысленно прикинула, как Дар оборачивается, к примеру, в этой комнате и занимает все пространство, и вновь была вынуждена с ним согласиться.
– Так и появилась заговоренная сталь с добавлением обсидиана. Это изобретение, как после показала практика, имеет некоторые свойства. Для одних рас ранение подобным оружием – считается приговором. На других раны просто долго не заживают.
– А на драконов как действует? – подала я голос, чтобы отвлечь его от первого прокола иголкой. Я почувствовала как меня замутило. Признаться, сама боялась до ужаса. Не хотелось делать ему еще больнее. Не хватало, чтобы он дернулся и навредил себе тем самым. Проколоть кожу оказалось не так-то просто, что стало для меня открытием. Я уже успела запаниковать, когда пришлось поднапрячься, чтобы сделать первый стяжек, и с тревогой посмотрела на Дара. Тот наблюдал за мной с насмешкой и снисходительной улыбкой. Недовольно поджала губы и отвернулась, возвращаясь к своему занятию. Я тут о нем переживаю, а он продолжает веселиться за мой счет. Подогреваемая злостью и возмущением, сопя как стадо ежиков, работа пошла веселее, и следующий стежек я делала не ссылаясь на чувства неблагодарного дракона.
– Как обычная сталь на людей. Если не наносить смертельный удар, то рана заживет примерно с такой же скоростью, как и у человека.
После его слов я замерла и выдохнула с нескрываемым облегчением. Посмотрела Дару в лицо и не смогла сдержать робкой, несмелой улыбки. У меня словно камень с души упал. Но тут я вспомнила, что раны бывают и смертельные и с тревожным сомнением, посмотрела на ту, что сейчас зашивала. Можно назвать ее смертельно опасной?
– Не переживай. От этого не умру, – хмыкнул Дар, для которого мои мысли не остались загадкой.
Сказать, что я обрадовалась – ничего не сказать. Чувствуя, как по губам расползается донельзя глупая и счастливая улыбка, а на глаза накатывают слезы облегчения, я, пряча взгляд, сделала еще несколько стежков, любуясь своей работой. Вроде мило получилось. Шов ровный и аккуратный. Могу собой гордиться.
– Готово, – отрапортовала я, украдкой стирая влагу с глаз.
– Отлично. Нанеси мазь из зеленого пузырька поверх шва и помоги перевязаться.
С готовностью выполнила требуемое. Уже когда перевязывала голый торс мужчины, стараясь лишний раз не смотреть на голую кожу, хотя очень хотелось, не смогла сдержать вопроса:
– А почему ты не залечишь рану магией? – обратилась я к затылку сидящего в постели Дара, завязывая аккуратный узел на бинтах.
– Во-первых – сейчас у меня нет магии в достаточном количестве для этого. Во-вторых – это побочное действие заговоренной стали. Подобную рану невозможно залечить никаким другим способом, кроме естественной регенерации.
– Почему ты говоришь, что нет магии?
– Потому что твой несостоявшийся муженек с поляны не соврал и с арбалетными стрелами в мой организм попало зелье на время блокирующее любую магию, – скривился Дар, осторожно поведя плечами. Я надулась от подобного определения для мага, но перечить не стала.
– Но как мы тогда спаслись? Ты тогда сказал, что подготовился. Я думала, магию ты не потерял, несмотря на блокирующее зелье, – нахмурилась я, обходя продолжающего сидеть мужчину и собирая в кучу грязные бинты пропитанные кровью.
– Я действительно подготовился, – осторожно пожал он плечами, на мгновение прикрыв глаза. Дышал он тяжело, и я забеспокоилась.
– Дар, тебе следует отдохнуть, – подошла я к нему, опасливо тронув за плечо. – Давай ты полежишь немного? – предложила с улыбкой. Он мазнул по мне мутным взглядом и нахмурился.
– Я должен перенести тебя к жениху.
Я дернулась словно от пощечины.
– Ты же говорил, что магии у тебя почти нет, – тихо произнесла я, отчаянно стараясь проглотить ком в горле, и следить, чтобы голос не дрожал.
– Хватило на оборот, хватит и чтобы пентаграмму напитать магией, – прохрипел он и побледнел еще сильнее, а я заметила, как его повело в сторону.
– И все же тебе лучше сначала поспать. Избавиться от меня всегда успеешь, – с горечью выдавила я, отводя взгляд. – Если беспокоишься о моем присутствии, то до твоего пробуждения я тебя не потревожу. Могу даже из своей комнаты не выходить, – посмотрела я на свои сцепленные пальцы. Так было легче.
– О чем ты говоришь?
Не поднимая взгляда, я невесело улыбнулась.
– Я понимаю, что тебе неприятно мое общество. И признаю твое право и желание поскорее отослать меня подальше. Но не стоит этого делать в таком состоянии. Даже для того, чтобы отделаться от меня.
– Я не хотел от тебя отделаться, – тихо сказал Дар, смотря на меня странным взглядом.
– То есть как? – удивленно вскинула я голову.
– Я думал, это ты желаешь поскорее сбежать отсюда.
– С чего ты взял?! – воскликнула я, всплеснув руками.
– Я – чудовище. Ты меня испугалась, – несколько неуверенно ответил он.
Сначала я почувствовала шок. Затем возмущение. Ну, естественно я испугалась! Кто бы не испугался вначале, когда на месте дорогого существа появляешься гигантское огнедышащее чудовище из сказок?!
Но вместо потока возмущения, я засмеялась. Громко, запрокинув голову, со слезами на глазах, на грани истерики. Мужчина терпеливо переждал мой неуместный смех, продолжая внимательно смотреть на мое лицо.
– Ты – придурок, – тяжко выдохнула я, отсмеявшись. Даже чувство уважения и почтения куда-то делись. Про страх вообще молчу.
Мужчина от моего заявления закашлялся.
– Что, прости? – прищурился он зло.
– Идиот, говорю, – милостиво повторила я, хоть и эпитеты несколько поменяла, но смысл от этого не изменился. – Ты спас мне жизнь. Несколько раз! В последний раз чуть сам не умер! – орала я, совсем забывшись. – Даже если ты меня сожрать решил, моя жизнь тебе принадлежит! Ты значишь для меня больше, чем кто бы то ни был! Ты один из немногих, кто так заботился обо мне, оберегал, и ни в чем не упрекнул! Да плевать я хотела, на то, кто ты есть! – рявкнула ему в лицо, пылая гневом, пытаясь выяснить, почему чувство самосохранения, так резко меня оставило.