Перстень Александра Пушкина
Шрифт:
– Сергей! Дуло!
Мужчина обернулся и, широко улыбнувшись, раскинул руки.
– Филиппов!
Обнимая его, Иван Макарович произнес сакральную фразу:
– Сколько лет, сколько зим! Так говорят, когда встречают старых друзей?
– Именно так! – Дуло обнял его, потом одобрительно похлопал по плечу. – Все такой же красивый и толстый!
– А ты – как орех! В Питере по делам?
– С женой по музеям. – Чуть замявшись, Дуло обернулся в сторону арки. – Сейчас я тебя с ней познакомлю… – Не увидев Полины,
– В Музей Пушкина?
– Жена захотела.
– Ты, я слышал, сейчас в Москве?
– Так точно, а ты в Александрове?
– Перевели. Сюда попросился.
Сергей взглянул на часы, и Филиппов сунул ему визитную карточку.
– Звони. Тебя, наверное, жена заждалась. А мне – на работу.
Сергей похлопал себя по карманам.
– У меня нет с собой карточки. Запиши куда-нибудь мой телефон.
Филиппов достал мобильник и приготовился набирать его номер.
– Московский? – спросил он.
– Питерский. С московского номера я тебе потом позвоню.
Иван Макарович набрал номер Дуло и послал ему проверочный вызов. На прощанье еще раз обнял друга, ткнулся в его плечо и сказал:
– Я, Серега, всю свою жизнь помню, как ты меня тогда от пули прикрыл.
– Ерунда. Я был в жилете, а ты нет.
– Жилет здесь ни при чем. Пуля тебе не в жилет попала, а в шею.
– Не хватало нам еще тут слюни пускать! – строго заметил Сергей. – Живы-здоровы – и слава богу.
Они обнялись в третий раз и отправились каждый в свою сторону, вспоминая о нескольких хороших годах совместной службы в городе Александрове.
Глава 19. Про любовь
– Где ты ходишь? – недовольно воскликнула Полина, встретив мужа в арке. – Я уже билеты купила.
Он взял ее под руку, и, поднявшись по лестнице, они вошли в квартиру Пушкина.
– Только что встретил сослуживца, – радостно сообщил Сергей. – Вместе работали в Александрове…
– Иди, покажу тебе жилет Пушкина, на нем осталась его кровь!
Примолкнув, Дуло приблизился к наклонной витрине, взглянул на жилет и мрачно сказал:
– Ты же знаешь, у меня на службе такого по горло…
– В нем он был, когда его убивали… – прошептала Полина, не отводя взгляда от священной реликвии.
– Идем, Полина, идем. – Заметив, что глаза жены повлажнели, Сергей потащил ее в сторону, одновременно прикрывая собой витрину с посмертной маской поэта.
Они долго ходили по квартире. Полина останавливалась в каждом углу, у каждой мелочи.
– Мне кажется, нам нужно в кабинет, – шепнул ей на ухо Дуло.
– Неужели ты не чувствуешь, что он все еще здесь? – грустно повторяла она и обводила печальным взором старинный буфет и округлые спинки кресел из карельской березы.
– Идем, Полина, идем… Мы должны попасть в кабинет…
Они вернулись в переднюю, свернули
– Сколько книг! – вырвалось у Сергея. Он остановился у потертого кожаного дивана, который стоял впритык к стеллажам. – Здесь умер Пушкин?
Кивнув, Полина остановилась рядом с Сергеем. Немного помолчав, Дуло посмотрел на часы:
– У нас мало времени, в шесть музей закрывается.
– Идем к письменному столу.
Стол располагался посреди комнаты. Рядом с ним – такое же, как диван, потертое кресло. На столешнице располагался чернильный прибор с фигуркой арабского мальчика. Лежали несколько бумажных листов с записями, сделанными хозяином дома.
– Вот, смотри, – прошептала Полина и склонилась над прозрачным контейнером, в котором находилось подлинное гусиное перо поэта и письмо с его личной печатью.
– Она? – спросил Дуло и достал телефон.
Полина предостерегла:
– Осторожно! Я забыла оплатить фотосъемку, нас могут выгнать.
Сергей склонился над контейнером и как можно незаметнее сравнил оттиск печати, оставленной на сургуче, с перстнем на фотографии.
– Ну что? – озираясь по сторонам, спросила Полина.
– Подожди…
– Давай быстрей, кажется, сюда идет смотрительница.
И правда, они услышали женский голос:
– Поторопитесь. Музей закрывается…
Полина поспешила к двери, выглянула, а когда повернулась, увидела Дуло, который шел ей навстречу.
– Ты такой бледный, – сказала она.
– Идем. – Он подхватил ее под руку, и они, не сворачивая, вышли в переднюю, затем в коридор, спустились на восемь ступеней вниз и оказались в той же арке, через которую заходили.
– Стой! – произнесла Полина. – Не сделаю больше ни шага, пока не скажешь. Это кольцо Пушкина?
Помедлив, Сергей ответил:
– Думаю, да.
– Ты хорошо посмотрел?
– Хорошо, все совпадает. – Он сжал губы, потом добавил: – Там на камне есть небольшой дефект, угол чуть сколот… На оттиске дефект тоже присутствует. Надпись на иврите – один к одному. А сверху – что-то вроде орнамента с двумя гроздьями винограда. Я каждую виноградину посчитал.
– Я говорила… – прошептала Полина. – Я верила, что это перстень Пушкина!
Потом они долго шли до платной парковки, где оставили машину. Уселись на сиденья, замерзшие и взволнованные. Сергей включил подогрев.
– Теперь мы должны узнать, у кого сейчас находится этот перстень, – подытожила Полина. Дуло никак не отреагировал на эти слова. Она поинтересовалась: – У тебя есть друзья, близкие к антиквариатным кругам?
Он сказал:
– Кто из нас двоих занимался искусством? Хотя… Помнится, проходил у меня по одному делу знающий старичок. Я тогда его сильно выручил. Не по-божески было сажать человека в его возрасте.