Перстень альвов, кн. 2: Пробуждение валькирии
Шрифт:
– Того самого Вальгаута? – воскликнул Фреймар ярл. – Дрекинга? А я думал, их начисто перебили!
– Тьодольв тогда был еще молод, и отец отослал его в ту усадьбу! – с досадой пояснил Эндель. Его бы очень устроило, если бы все Дрекинги были перебиты. – Это, знаешь ли, ярл, все составляло одно большое владение: усадьба Можжевельник на берегу и усадьба Золотой Ручей на Золотом озере. А теперь вот так вышло, что часть владения – моя, а я ваш верный друг, а часть владения осталась у Тьодольва, и он – друг Вигмара Лисицы. А в придачу родич. Тут я не знаю, как
– Думаю, ты был бы не прочь воссоединить древнее владение в одних руках! – поддел его Фреймар ярл. – Чтобы все было, как в старину!
– Ты прав, конечно, ярл. Но что я могу сделать против Вигмара Лисицы? Вот если бы ты, Торбранд конунг, захватил эту землю и захотел посадить там преданного тебе человека, тогда, конечно, ты мог бы…
Эндель не договорил, сам оробев от такого полета мысли. Раньше такая возможность не приходила ему в голову, но сейчас она внезапно сверкнула, как молния, и сам он еще не понял, удачна ли эта мысль или слишком дерзка.
– Тогда ты мог бы на меня положиться, – совсем тихо, но все же закончил он, и его косящие глаза глубокомысленно устремились навстречу друг другу.
Фьялли опять засмеялись: уж очень забавно выглядела эта борьба робости и жадности, написанная на розовощеком лице Энделя.
– А ты, значит, хочешь загребать жар нашими руками! – смеясь, воскликнул Фреймар ярл. – Хорошо придумано, тролль меня дери!
– Я… нет… не подумай, ярл… – забормотал Эндель, понимая, что сказал что-то не то.
– Ай да герой! – хохотали фьялли. – Настоящий Сигурд!
– Как он грозен! Глаза косят от ярости!
– Прямо берсерк!
– Один полстраны завоюет!
– Только держись!
– Ой, я его боюсь! – вопил Эйнар и делал вид, что хочет спрятаться под стол. – Мама, я хочу домой!
Торбранд конунг дал своим людям вдоволь посмеяться, потом слегка повел соломинкой, и все разом смолкли.
– Вы неправильно поняли Энделя хёвдинга, мои доблестные воины! – невозмутимо сказал он, и только в его водянистых глазах поблескивала еле заметная тонкая насмешка. – Конечно, он вовсе не имел в виду, что мы с вами перебьем остатки Дрекингов, а он приедет и займет пустую усадьбу… как его отец когда-то занял пустой Можжевельник. Конечно, он хотел сказать, что пойдет с нами в поход со всем войском, какое сумеет собрать, и в жестоком сражении отвоюет свое право владеть Золотым Ручьем.
– Да… конечно… Ой, то есть… – Эндель в растерянности сам не знал, что хочет сказать, и не понимал даже, не смеется ли над ним и Торбранд тоже.
– Конечно, тебе надо подумать… сколько людей ты сможешь выставить и в какой срок собраться, – с той же невозмутимой уверенностью продолжал Торбранд конунг. – Торопливая лошадка овсом подавится. Подумай до утра, а утром скажешь нам.
– Видели мы уже одного такого! – с неприкрытым презрением бросил Сигвальд Хрипун. – Гримкель Черная Борода его звали. Тоже зачем-то потащился с нами в поход,
– Скажешь тоже! – попытался осадить его Фреймар. – Мы! Тебя тогда на свете не было!
– Во-первых, я уже был на свете! – глядя в упор на своего самоуверенного соперника, отчеканил Сигвальд, который родился за пару месяцев до того похода.
– И мочил пеленки! – подхватил Фреймар.
– Уж не тебе меня упрекать! Ты сам тогда еще по полу ползал без штанов! А мой отец и тогда был против, чтобы брать с собой в поход квитта-предателя! И оказался прав! Гримкель предал и нас, как предал сначала своих! Зачем нам еще один такой же!
– Во-первых, чтобы он не остался у нас за спиной! – совершенно спокойно, не смущаясь присутствием самого Энделя, ответил Сигвальду конунг, и Фреймар, собравшийся что-то горячо возразить, закрыл рот. – Во-вторых, Гримкель конунг шел, надо сказать, от безвыходности, иначе Асвальд Сутулый зарубил бы его прямо перед дружиной. А Эндель хёвдинг понимает свою выгоду. Корысть подправит недостаток храбрости. Ты со мной согласен, Сигвальд ярл?
– Да! – с выразительным напором прохрипел Сигвальд и сел на место. Весь вид его говорил, что он ни с чем не согласен, но из привычного чувства долга пойдет с конунгом, куда тот скажет.
Перед рассветом прошел сильный дождь, сбивший желтую листву с кленов и осин, и к утру прекратился. Теперь только крупные прозрачные капли висели на ветвях там, где вчера еще были густые желтые и красные кроны, и весь мир стал прозрачным. Долины над Золотым озером сразу стали казаться шире и просторнее, очертания горных склонов проступили яснее. Груды ярко-желтых, мокрых листьев влажно шуршали под ногами, воздух был насыщен влагой, но было тихо, безветренно, хорошо.
После полудня в усадьбу Каменный Кабан неожиданно прискакала Лин, старшая из четырех дочерей Лофта бонда – высокая, крепкая, круглолицая девушка с широко расставленными серыми глазами и очень светлыми, льняными волосами. Их двор стоял почти у самого перевала, отделявшего Медный лес от западного побережья, и оттуда до Золотого озера было почти два дня пути. Подолы ее рубахи и платья промокли во время скачки через влажный кустарник, на сером меху заячьей накидки висели светлые капли дождя. Бросив лошадь у ворот, ни на кого не глядя и не отвечая на расспросы изумленной челяди, Лин устремилась в хозяйский дом и в сенях столкнулась с Гьёрдис.
– Кто у вас за хозяина? – воскликнула она.
– Лин! – Гьёрдис, не веря глазам, схватила девушку за локоть. – Откуда ты взялась? То по полугоду тебя не видно, а то вдруг выскочила как из мешка! У вас что-то случилось?
– Кто у вас за хозяина? – повторила Лин. – Где?
– Хроар, а еще Альдона, – ответила недоумевающая и встревоженная Гьёрдис. – У вас какое-то несчастье?
– Хроар? Из сыновей больше никого? – Лин слегка запнулась. Казалось, она ждала чего-то другого. – Я думала… Ведь Бьёрна не взяли в поход?