Перстень Парацельса
Шрифт:
«Во время которой из болванок будут выкованы мечи…»
Антон Арнольдович медленно прошёлся по комнате, постоял у «французского окна», разглядывая небольшой сад – деревья ещё держали жёлтые листья, но скоро, очень скоро осень вступит в права и они улягутся ковром на аккуратный газон… Обернулся, скользнул взглядом по креслам, подушкам, дивану и попытался представить, как будут выглядеть здесь выбранные им челы. Как поведут себя? Что спросят? Как среагируют друг на друга? Не то чтобы это имело слишком большое значение, но Антон привык продумывать свои действия до последней мелочи. Он не любил
Но главное, что его тревожило, можно было сформулировать так: «Вы такие разные… Какими вы станете?»
Что случится с челами после церемонии?
Кто откроет глаза в расслабляющей гостиной?
Лицо Бранделиуса стало жёстким. Исчез бесцветно-обходительный интеллигент – немного мечтательный, ранимый, склонный к самокопанию… Обманчивая мягкость скрылась в резко обозначившихся морщинах, словно испугавшись хищного прищура глаз. Сейчас посреди гостиной стоял безжалостный стратег, холодно обдумывающий план сражения. И знающий, что находится в обстановке тотальной неопределённости, вынужденный решать задачу с шестью неизвестными… Нет! Шестеро будет челов, а неизвестных, то есть переменных, гораздо больше, ведь после церемонии они начнут жизнь заново, будут учиться, познавать, и каждая встреча, каждое событие и каждый удар из прошлого способны их изменить. И потому продумать события до финала невозможно, максимум – спрогнозировать следующий шаг.
«Ну и ладно!»
В конце концов, один шаг – это тоже хорошо, но…
Не из-за этого ли потерпели фиаско предшественники? Сгинули без следа, оставив после себя лишь клеймо неудачников. Они были, эти предшественники. За последние четыреста лет Перстень Парацельса оживал не менее девяти раз. Проходили церемонии. Появлялись обладающие способностями челы. А дальше…
Клеймо неудачников…
Что его предшественники делали не так? Тоже не послушали Хранителя?
– Дурацкий вопрос. – Он скрипнул зубами.
Хранитель – девчонка, что она может знать о реальной жизни? О страстях, сжигающих изнутри? О сладком чувстве превосходства…
ЧТО?!
Исполнение её глупого условия задержало бы Антона на несколько лет, а возможно, на несколько десятилетий, ведь Парацельс не успел сделать самое главное, или… Или он сделал, как хотел? Где ответ? О чём мечтал средневековый колдун, изобретая свой чудовищный артефакт? Чудовищно притягательный… Чудовищно сильный…
ЧЕГО ТЫ ХОТЕЛ, АЛХИМИК? ВРАЧ… КОЛДУН…
Антон расшифровал все обнаруженные в шкатулке записи, увидел, что из них был изъят последний пергаментный лист, и теперь мучился, сомневался, терзался… В общем, вёл себя так, как не имел никакого права себя вести перед важнейшим мероприятием.
ЧЕГО ТЫ НЕ ДОДЕЛАЛ, ПАРАЦЕЛЬС?! В ЧЁМ ТЫ ВИДЕЛ НЕСОВЕРШЕНСТВО АРТЕФАКТА?!
Бранделиус не удержался: добежал до кабинета, выдернул из защищённого магией сейфа деревянную шкатулку, раскрыл её и жадно перебрал пергаментные листы, скользя полубезумным взглядом по знакомым, почти выученным наизусть строчкам старинного письма.
Потом достал тяжёлый золотой перстень, украшенный крупным синим камнем, положил его на ладонь и вздохнул,
«Или к бесславной гибели?»
Никому ещё не удавалось использовать секрет Парацельса в своих интересах, никто не смог оседлать волну, которую поднимал активизированный артефакт, – проигрывали все. Но на их место приходили другие, которые правдами и неправдами добывали загадочное наследство великого колдуна и пытались его использовать.
Не страшась неудачи предшественников, потому что приз виделся невероятным.
«Ты сказала, что его нужно доработать, – продолжил Антон заочный спор с Хранителем. – Но почему ты так сказала? Кто дал тебе право решать за Парацельса? Интерпретировать его достижения? Кто?.. Неужели у тебя есть этот последний лист пергамента?»
Он вздрогнул, но тут же покачал головой: если бы был, то к чему маскарад? Почему просто не сказать, в чём загвоздка?
«Нет, ты тоже блуждаешь в потёмках, но, в отличие от меня, не понимаешь…»
Истины.
Которая заключается в том, что человек слаб и раскрытие его потенциала ничего не изменит: сверхвозможности не сделают труса и подонка благородным героем, а лишь вложат в его руки невероятное оружие.
«И поэтому Парацельс позаботился о страховке! Для этого связал получившихся существ с мастером церемонии, не желая выпускать в мир свору неконтролируемых психопатов с возможностями суперменов – НЕТ! Мы с Парацельсом этого не допустим!»
Но почему не получилось у предшественников?
Из-за Тайного Города? Если так, то он принял все меры предосторожности и сумеет уберечь себя от внимания Великих Домов…
«А как же Меркель?»
«Он не посмеет меня предать. Сейчас – из любопытства, а чуть позже – из страха».
Бранделиус не питал иллюзий насчёт шамана и его иллюмината, но не мог обойтись без помощи контрабандистов – ему требовались энергия и вещества, доступные лишь в Тайном Городе, а обеспечить их бесперебойную доставку мог только Меркель. Жадный, подлый, ненадёжный, а потому требующий большого внимания Меркель. При этом Антон не сомневался, что сумеет удержать хитрого белоруса под контролем.
«Но почему не сложилось у предшественников?»
Не совладали с новой силой: капризной, своенравной и непредсказуемой? Им казалось, что они овладели ею, им уже чудилось, что могут всё! А она играла с ними, тешилась, ухмылялась невидимо? Она дарила иллюзию величия, и когда они попадались в ловушку, сила захлопывала её, и незадачливый «повелитель мира» видел прямо перед собой лик смерти.
Каков он, тот лик?
Бранделиус не замечал, что тягостно оцепенел, пытаясь представить тупик, конец пути, в который неизменно упирались те, кто горделиво считал себя вознесённым над серой и тупой человекомассой. Ведь это же… это достойно пера Шекспира! Воистину! Сначала у избранника раскрывались огромные, величиной в половину неба, крылья, он чувствовал, как магическая сила возносит его над всеми, превращает скучную, давно надоевшую жизнь в дивное пространство, где возможны неимоверные чудеса, да не просто возможны, а вот они, в его руках, он творец этих чудес, он владыка мироздания!