Перстень Парацельса
Шрифт:
– Вижу.
– Смотри внимательно…
Подчиняясь неслышному приказу, муха взлетела со стекла, отдалившись метров на десять от дома, заложила плавный вираж и, резко набрав скорость, рванула обратно.
– Смотри…
Чёрная точка напоминала пулю, и шаману показалось, что она обязательно разобьёт стекло, влетит внутрь, точно ему в лоб, голова разлетится на тысячу частей…
И Меркель в панике подскочил с кресла в тот самый миг, когда муха врезалась в окно.
– Ты чего? – изумился Мустафа.
Муха
Авдотий Платонович судорожным движением вытер выступивший на лбу пот, да так и замер с поднесённой к голове рукой: стекло пошло трещинами. Крепкое и надёжное, оно буквально разваливалось на куски, как будто в него и впрямь влетела пуля.
– Там особая алхимическая кислота. – Бранделиус негромко рассмеялся. – Представляешь, что было бы, врежься муха в тебя?
Меркель сглотнул. Мустафа, только сейчас сообразивший, с кем разговаривает компаньон, сделал шаг, с любопытством оглядел разрушения и покачал головой.
– Я всё понял, – тихо сказал шаман.
– Позвони, как соберёшь заказ.
– Обязательно.
В трубке послышались гудки.
– А он умеет нагнать страху, – оценил Джафаров. – На тебе лица не было.
– Не только лица… – Меркель оглядел брюки, убедился, что мочевой пузырь не подвёл, вернулся в кресло и посмотрел на компаньона. – Он меня разозлил.
– Позвоним Великим Домам?
– Нет… – Шаман снова побарабанил пальцами по столу. – Я не хотел этой войны, но теперь считаю, что придётся… Да, пожалуй… Так надо…
– О чём ты говоришь?
– О том, что Бранделиусу необходимо устроить неприятности.
– И ещё нам нужно оплатить замену стекла.
– Позвони в фирму, пусть пришлют замерщика.
– Хорошо.
Авдотий кивнул, показывая, что услышал ответ, и продолжил:
– Сегодня, пока ты лазал по саду Бранделиуса…
– Я там чуть не погиб! – обиделся Мустафа.
– А я в это время наводил справки. – Меркель кивнул на компьютер. – И выяснил, что никакого Антона Арнольдовича Бранделиуса в Тайном Городе нет и никогда не было. Это совершенно определённо – «Тиградком» не ошибается.
– Мы понимали, что это псевдоним, – хмыкнул иллюминат.
– Поэтому я сделал запрос на человских колдунов, которых объявляли в розыск, но не нашли.
– Гм… – Джафаров с уважением покачал головой. – Я бы не додумался.
– Поэтому ты поехал в Слободу, а я остался у компьютера, – язвительно ответил Авдотий.
– Хватит острить.
– Извини. – Шаман открыл файл с фотографиями. – Так вот, за последние пять лет были объявлены в розыск и не найдены всего трое. – Он повернул монитор к компаньону. – Соответственно, они считаются мёртвыми.
– Генетический код?
– Все трое ухитрились представить в Зелёный Дом ложные образцы, и найти их с помощью удалённого поиска невозможно.
Почти две минуты Мустафа молча изучал фото, после чего уверенно заявил:
– Бранделиуса тут нет.
– Я тоже так подумал сначала, – не стал скрывать Меркель. – Но, к счастью, вовремя вспомнил, что у одного моего приятеля есть забавная программа, позволяющая моделировать последствия пластических операций. Я переслал ему фото, и – вуаля! – Авдотий нажал ещё одну кнопку, открыл фотографию и абсолютно довольный произведённым эффектом откинулся на спинку кресла. – Нашего друга зовут Яан Сиби. Его ищут уже два года.
– Ты уверен насчёт программы твоего приятеля? – негромко спросил Мустафа, разглядывая изображение человека, чертовски, если не сказать ещё сильнее, похожего на Бранделиуса.
– Абсолютно!
– И кто же его ищет?
– Заказчик действует инкогнито, – развёл руками белорус. – Поэтому я тоже не стал ничего о себе рассказывать, а просто дал наводку на Бранделиуса. Хочу посмотреть, кто приедет и что этот «кто-то» будет делать.
– Очень плохо!
– Скорее!
– Есть тут врач?!
– Скорее!
И через несколько секунд тревожный голос по внутрисалонной громкой связи:
– На борту есть врач? Если есть, пожалуйста, обратитесь к главному стюарду.
Суета в хвосте самолёта не осталась не замеченной пассажирами салона бизнес-класса. Ну, то есть последствия суеты: тревожные лица стюардов и стюардесс, громкие голоса пассажиров, непонятная и ненужная толкотня в проходе – когда мужики вылезают «вдруг надо помочь», понимают, что в данном случае от них ни черта не зависит, но не возвращаются в свои кресла, а принимаются стоя обсуждать происходящее, создавая затор на ровном месте.
– Ну надо же: лететь всего час, а они всё равно успевают плохо себя почувствовать, – пробормотал бородатый модник в стильном джемпере и дизайнерских джинсах. – Будто специально ждали.
– Всего не предусмотришь, – пожал плечами его сосед, мужчина лет пятидесяти, с удлинённым лицом, которому, кажется, было наиболее привычно выражение бесконечного уныния и тоски. Одет мужчина был в строгий, но явно дорогой деловой костюм, сорочку без галстука и лакированные туфли. И носил красивое кольцо с чёрным камнем на мизинце левой руки.
– Согласен с вами, – кивнул модник. – Но уж больно они раздражают.
– Больные?
– Людишки из эконома.
– А-а… – Пожилой бросил на собеседника быстрый и оставшийся незамеченным взгляд, в котором отчётливо читались презрение и раздражение, после чего привстал: – Вы позволите?
– В смысле?
– Пройти.
– В туалет?
Теоретически нелепые расспросы должны были вызвать ещё большее неудовольствие пожилого, однако тот предпочёл сохранить на лице маску уныния.