Перстень с бриллиантом
Шрифт:
Что ж, советы дельные, наверняка кому-то помогут в определенной ситуации. Жаль только, что жизнь ставит человека в нестандартные ситуации. Не случайно же существует поговорка: «Кабы знал, где упал, там соломки б подостлал».
Вот и Сережа, скорее всего, не ожидал опасности.
«Все-таки памятку обязательно покажу Светлане, — подумал Владимир, засыпая. — А вдруг понадобится...»
Оставалось еще одно «непрозондированное» место — изостудия при Дворце культуры текстильщиков, которую Сережа посещал дважды в неделю. Но и здесь Владимир услышал о нем
Что ж, раз так, надо еще раз покопаться в личных вещах, тетрадях и книгах Сережи. Может, что-нибудь в них, пусть случайное, второстепенное, все же прольет хоть какой-нибудь свет на происшедшее.
На длинный тренькающий звонок дверь открыла Галина Ильинична. Буквально за несколько дней она похудела до неузнаваемости, потеряла цвет лица. В больших тусклых ее глазах Тимофеев прочитал немой вопрос и ожидание — услышать имена убийц. Но Владимир только грустно покачал головой. Сказал:
— Здравствуйте! — и виновато попросил: — Можно к вам?
— Проходите...
Тимофеев от чая отказался, прошел сразу в комнату Сережи. Попросил разрешения посмотреть его вещи.
— Конечно, — только и сказала Галина Ильинична.
Владимир не спеша пролистал тетради, книги на столе... Они, казалось, охотно рассказали бы, если бы могли, о человеке, совсем недавно общавшемся с ними. Там чернильное пятнышко, там очерчено какое-то слово, там след от пальца. Но никаких записок, никаких способных пролить на что-либо свет записей...
— А сумку его школьную посмотреть можно? — поинтересовался Тимофеев.
— Да вот же она, на кресле, берите! — показала Галина Ильинична. — Я после смерти Сережи ничего еще здесь не трогала...
Владимир вытащил из сумки учебники. И сразу же из «Алгебры» на стол выскользнула серенькая сберегательная книжка, выписанная на имя Сергея Павловича Игнатенко. Галина Ильинична, увидев ее, вздохнула:
— Это Сережины денежки. Получила к его шестнадцатилетию страховку, и открыли мы ему счет.
— И сколько, если не секрет, вы положили?..
— Тысячу рублей... Какой уж там секрет.
Владимир открыл страничку, сделал удивленное лицо.
— Тут отмечено, — сказал он, — что Сережа пятнадцатого апреля снял восемьсот рублей. Вам об этом известно?
— Не-ет, — голос Галины Ильиничны дрогнул.
Она подошла к столу, взяла книжку, повертела ее в руках.
Потом тряхнула каждый учебник, перевернула портфель. Денег не было.
— Я об этом ничего не знала, — сказала она растерянно.
«Вот, кажется, все и становится на свои места. Значит, дело в деньгах, — гася в себе следовательские эмоции, подумал Владимир. — Что ж, от этой печки и будем плясать».
— Ну, да. Ну, конечно... — Черноглазая молоденькая девушка, кассир сберкассы, нахмурила красивые бровки и что-то припомнила, взглянув на фотографию. — Приходил такой — белобрысый, с родинкой на щеке. Я его еще заставила расписаться второй раз. Вот здесь на расходном листочке. Сумму-то он брал большую, а первоначальная подпись с этой не сходилась. Я и попросила расписаться еще раз. Что-нибудь случилось, товарищ лейтенант? Не тому выдала?
— Нет, ничего, — солгал он: не будешь же прямо здесь, при посторонних, пускаться в объяснения. — А каких-нибудь людей не заметили с этим парнем?
— Кажется, нет...
— Кажется или точно?
— Точно, не было. В тот день сдавали облигации. И в основном были пожилые люди. Других бы заметила.
— Спасибо за информацию.
Кто же мог видеть полученные Сергеем деньги?.. И зачем он их снял? В том, что именно деньги стали основной причиной гибели парня, Тимофеев уже не сомневался. Но уверенность еще не доказательство. «Доказательства, товарищ Тимофеев, вам предстоит еще добыть», — сказал он себе.
Марат Давлятович внимательно выслушал лейтенанта Тимофеева, поблагодарил за ценные сведения о сберкнижке. Да, это, несомненно, твердая отправная точка для поиска, согласился с лейтенантом Ахунов.
Круг вырисовывался предельно ясно: отец-выпивоха, два школьных приятеля, тренер... Правда, у всех твердое алиби. И ни пятнышка подозрения... За пределами этого круга дышала пустота.
— Нутром чую, искать надо только в этом кругу, — заключил Марат Давлятович. — Кто-то кого-то укрывает. Надо немного переждать. Потом будем прокручивать ситуацию заново. Зло все равно должно выплыть. Не в этом, так в другом, — сказал и предложил Владимиру: — Вот что, отдохните-ка два дня, соберитесь с духом, а потом опять за работу... Везения!
«Неужели даже отдыхать нужно везение? — усмехнулся про себя Тимофеев. — Что ж, сам выбрал такую работу. Судьба...»
Наконец-то выдалась свободная минута. Не минута, а целых двое суток! И вечером Владимир позвонил Светлане.
На длинные гудки никто не подошел к телефону. Никого нет дома? Или не пришла с работы?.. Пришлось положить трубку на рычаг. И сразу какая-то пустота образовалась в комнате. Владимир прилег на кушетку, откинулся на подушку. В такие минуты он привык обращаться к своей записной книжке. Прикидывал, что нужно сделать срочно, что не сделано... А еще в записной книжке были странички, где он вел своеобразный словарик из лексикона блатного мира. Вот уж поистине, с кем поведешься — от того и наберешься. Что поделаешь, и это нужно в его работе...
Как и все словари, этот список был составлен по алфавиту:
Абиссинский налог — дача взятки. (Владимир усмехнулся: «Остроумно».)
Автомат — авторучка.
Афиша — полное лицо.
Бантики-хвостики — водка с закуской.
Божья травка — наркотики...
Так, это слова на «А», на «Б» и дальше. Есть презабавные выражения, например, «дядя Володя» — сторублевая купюра; или «медведь» — несгораемый шкаф; или «редиска» — двуличный человек... Да, богат, воистину богат наш великий и могучий... Владимир усмехнулся: бедный Даль, такое ему вряд ли снилось. И это лишь малая часть того, что есть в лексиконе блатных рецидивистов. А впрочем, в каждом веке — свое...