Перстень с трезубцем
Шрифт:
Этель была обескуражена ответом барона, и тревожно переглянувшись с комендантом, сказала австрийскому офицеру:
– Барон Вадаш, во избежание недоразумения, я Вас предупреждаю, что городок охраняется солдатами графа Ласло и если ваши солдаты станут бесчинствовать, у охраны есть приказ, применить оружие.
– Не беспокойтесь графиня, мы добровольно призываем людей, желающих наняться на службу за деньги.
Вадаш прыгнул на коня и, махнув культей, направил своих воинов в сторону Хэди. Рядом, сопровождая его, гарцевал на своей лошади, бравый лейтенант Генрих.
Этель не могла заметить за клубами пыли, поднявшейся от копыт лошадей, как в середине колонны, проехал метр Эрно в коляске. Бравым лейтенантом оказался его родной племянник.
Просмотрев документ, предъявленный капитаном, начальник стражи городка был вынужден пропустить отряд. Он приказал своим солдатам сопроводить приезжих на главную площадь.
С высоты телеги глашатай призывал граждан городка вступить в австрийскую армию, собирая вокруг себя толпу людей.
– Жители Хэди, от имени его величества Фердинанда, короля Австрии, Богемии и Венгрии, объявляю прием желающих вступить в его войско. Нанятый солдат в войско короля, сразу же получает денежное довольствие, обмундирование и оружие. На время военных действий он может пользоваться правами победителя, а именно: захватывать трофеи у противника, имущество, богатства, оружие, вплоть до взятия в плен граждан.
– А как же королева, разве ей больше не нужны войска? – раздался вопрос из толпы.
– Королева отреклась от короны, если вы еще не слышали, – громко крикнул барон Вадаш, – теперь власть в Трансильвании перешла к Фердинанду.
– А турки? Они что, отказались от власти в Трансильвании? – раздался следующий вопрос.
– А как вы думаете, для чего мы набираем солдат, как раз для того, чтобы вас защищать от турок.
– А национальное собрание, что оно скажет по этому поводу?
– Варадский епископ, отец Дьердь сейчас стоит во главе партии и он тоже готов помочь всеми силами королю Австрии в борьбе с турками, – ответил Вадаш.
Пока военные переговаривались с гражданами, два молодых парня затеяли между собой разговор, один явно склонял другого поступить на службу к австрийцам.
– Буйко, а давай, и мы запишемся, будем турок бить.
– Пете, тебе что, мать свою не жаль?
– Ну, не буду же я век за ее юбку держаться, когда-то надо мужчиной стать.
– Женись и ты станешь мужчиной, – пошутил Буйко.
– Да ну тебя, – обидчиво произнес Пете, – нет, правда, давай запишемся. Смотри парень молодой на коне, а уже офицер. Гляди, как на него наши девушки смотрят, представляешь, приезжаем мы домой, а нас с цветами встречают, а девчонки так и вьются вокруг нас.
– Ага, ты еще галопом по городку пронесись, – подтрунивал над ним Буйко, – если на то дело пошло, то поступи на службу к графу Ласло.
– Нет, не хочу, у графа строго, лишний раз без разрешения не уйдешь.
– Ну, тогда иди в соседнее графство, говорят, графиня Жомбор тоже принимает к себе на службу людей.
– Нет, я ее совсем не знаю. Ну, так что Буйко, пойдешь?!
– Не-а.
– Тогда я сам по себе, – и хлопнув по плечу друга, Пете стал пробираться сквозь толпу к телеге.
– Меня записывай, – обратился он к офицеру.
– Как зовут?
– Сабо Пете.
– Куда его? – обратился офицер к записывающему.
– В седле хорошо держишься? – спросили Пете.
– Конечно, – соврал юноша.
– Зачисляй в кавалерийскую часть.
Вдруг из толпы раздался крик матери юноши:
– Это что ж ты удумал, сорванец ты эдакий! Ты на кого мать родную бросаешь, – она перешла с крика на причитание, – Пете-е, кровинка моя, что же ты делаешь? Умру ведь я без тебя, сироткой останешься.
– Не кручинься мать, – обратился к ней солдат-австриец на венгерском языке, – не успеешь глазом моргнуть, а твой сокол столько наград получит.
– Да уж, наград, – съязвил пожилой крестьянин, – крест ему в ногах поставят и по всему видать, очень скоро.
– А это уже кому, как повезет, – ответил австрийский солдат.
Пока шла запись наемников, лейтенант Генрих с дядей Эрно в сопровождении двух солдат, отделились от толпы и направились в дом к лекарю.
Во дворе они увидели гайдука. Подставив чурку к плетню и взобравшись на нее, он наблюдал, что творилось на площади. Поздоровавшись с метром Эрно и лейтенантом, гайдук проводил их взглядом до самого дома.
Открыв дверь, на пороге перед ними предстала удивленная Ханга.
– Дядя Эрно? – она виновато оглянулась и указала рукой на лежащую на полатях женщину, – а я тут без вас больную осматриваю.
– А ты как здесь очутилась? – неприветливо спросил он девушку.
– За мной в замок прислали человека, сказали, что вы куда-то отъехали и помочь бедной женщине некому.
– Граф Ласло приехал?
– Нет еще.
– А графиня?
– Она в замке.
– Что с больной?
– С животом у нее что-то, говорит рези, ей очень больно.
– А ты сама-то, что думаешь?
– Больная говорит, что кабана вчера закололи, вот она шкурок наелась, да видимо многовато ей было. Я думаю, печень давит.
– Правильно подумала, возьми в шкафу склянку, – он указал пальцем, – напои лекарством и пусть спокойно полежит с часок, а мы пока с тобой и Генрихом в одно место съездим.
Лейтенант удивился, но уловив строгий взгляд дяди, подыграл ему:
– Да-да Ханга, тут недалеко, мы мигом на коляске обернемся.
– Дядя Эрно, графиня запретила покидать городок, мне нельзя ехать – девушка замотала головой.
– Почему нельзя? Ты кто, ребенок или взрослая девушка? – пытался пристыдить он Хангу.
– Я слово дала госпоже Этель, что никуда из городка не уйду. Она со мной и солдата направила.
– А где он, что-то я его не вижу?
– Там во дворе, видимо наблюдает, что на площади творится.
Эрно прищурился и подмигнул племяннику, он уловил намек и вышел из дома. Вскоре он вошел и глазами утвердительно подал знак доктору. Охраняющего Хангу гайдука, они умудрились связать и, заткнув ему рот тряпкой, затащили в сарай.