Перстень Сварга
Шрифт:
Бел и Олея шли в Архо не только оттого, что именно этой дорогой не так давно шел Кварг, но еще и оттого, что им надо было как можно быстрей убраться из этих мест.
Дорога… Обычная пыльная грунтовка под палящим солнцем. Беглецам надо было дойти до какого-то большого поселка, чтоб сбить со следа собак: Бел по-прежнему был уверен в том, что собак сюда привезут, и пустят по следу сбежавших людей. По дороге он коротко рассказал Олее о том, что запреты на использование собак давно уже пытались отменить стражники: дескать, подобные ограничения очень мешают службе! И верно, надо признать: если б некоторые старики в руководстве стражи не продолжали упрямо цепляться за устаревшие традиции, то Белу и Олее пришлось бы плохо. Пусти сейчас стражники по их следам собак, хорошо выдрессированных на поисках людей, и ни Бел, ни Олея уйти бы не смогли.
Была опасность, что еще в дороге беглецы привлекут внимание своей слишком светлой кожей, а также голубыми глазами и совершенно необычными для этих мест золотистыми волосами молодой женщины. Понимая это, еще перед уходом из дома старика, Бел за несколько серебряных монет приобрел у него пару старых, потрепанных головных уборов. Эти шапки, похожие на чалму, полностью закрывали голову, а концом свисающего шарфа можно было прикрыть от солнца нижнюю часть лица - кстати, именно таким образом поступали многие из местных, спасаясь от лишком жаркого южного солнца.
Правда, голубые глаза женщины было никак не спрятать, так что ей пришлось очень низко надвинуть головной убор на глаза. Олея не раз пыталась представить, как они с Белом выглядят со стороны. Получалось, что вид у них, скажем так, не очень привлекательный, но все одно - выбирать не приходилось, да к тому же одежда, еще ночью высохшая прямо на их телах, была мятой и довольно неопрятной с виду. Впрочем, и у тех крестьян, что вместе с ними шли по дороге, вид был немногим лучше: почти у всех была далеко не новая, ношеная - переношенная одежда, а то и просто заплатанная. Судя по внешнему виду тех, кто шел по дороге, особым богатством жители здешних мест похвастаться не могли. Правда, беглецы были одеты несколько иначе, не так, как одевались живущие здесь крестьяне, но тут уж ничего не поделаешь. Плохо и то, груза в их руках почти что не было (потрепанный мешок Бела не в счет), а крестьяне с пустыми руками на базар обычно не ходят. Все бы ничего, только вот стражники в большом селении могут остановить подозрительных людей, а это крайне нежелательно. Вот Бел и сказал негромко Олее: надо что-то придумать, чтоб избежать проверки при входе в селение.
– Бел… - негромко сказала Олея.
– Я же здешнего языка не знаю…
– Представь, я это заметил. По счастью, его довольно неплохо знаю я, так что тебе лучше молчать все время. Договорились?
– Да.
Плохо и то, что понемногу начинают ныть укусы вампиров, и раны, нанесенные их когтями. Правда, женщина так и не решилась посмотреть на них - отчего-то было страшновато увидеть эти раны на своем теле. Не сказать, что боль была сильной, но, тем не менее, вполне ощутимой. Нет, ну надо же: всего лишь несколько часов, как поранились, и уже начинает отдавать болью! Быстро воспалилось, хотя этого и следовало ожидать при той грязи, что была в озере и на длинных когтях речных вампиров. Впрочем, о чем-то таком предупреждал Иннасин-Оббо. Все-таки надо было раны осмотреть… Ой, нет, лучше не надо - если не видеть подобное, то и на душе спокойнее!
Олее удалось поспать всего лишь несколько часов за ночь, Бел же вообще не сомкнул глаз, хотя, глядя на него, никак не подумаешь, что этот человек уже сутки проводит без сна. Тем не менее, беглецы пока не чувствовали усталости и быстро шагали по дороге. Время от времени они оборачивались назад, но погони пока что не было. А ведь вскоре она появится - в этом сомнений нет, и искать будут идущих рядом мужчину и женщину. Конечно, можно было разъединиться, и идти на некотором расстоянии друг от друга, только вот дело в том, что в здешней стране было не принято того, чтоб женщины в одиночку пускались в путь, пусть даже по известной всем дороге до рынка.
Когда впереди показалась цепочка женщин, идущая вдоль дороги по направлению к Архо, то беглецы поначалу не обратили на них особого внимания - ну, идут себе женщины, и пусть идут дальше. В этой стране Олея уже не раз видела подобных женщин, одетых в черную одежду, и куда-то идущих одна за другой, только вот она никогда не задавалась вопросом - кто это такие? Если честно, то подобное ее никогда не интересовало - в конце концов, мало ли какие обычаи могут быть в чужой стране? Вот и сейчас Олея не стала вглядываться в женщин, зато Бел, взглянув на цепочку женщин, просто-таки встрепенулся.
– Слушай, может быть, нам удастся дойти до Архо, не привлекая к себе никакого внимания.
– Как?
– Видишь их?
– кивнул Бел в сторону женщин.
– Это плакальщицы.
– Кто-кто?
– Плакальщицы. Во многих странах Юга таких вот женщин принято приглашать на похороны - оплакивать умерших.
– Зачем?
– не поняла Олея.
– Для этого есть родственники и знакомые…
– Здесь такой обычай, и работа плакальщицы считается довольно уважаемой. Конечно, не каждый из родственников умершего может позволить себе подобную роскошь: все же приглашение плакальщиц стоит довольно дорого, но зато и присутствие их на похоронах показывает, что родственники искренне горюют об усопшем! Вот эти женщины с самого раннего утра приходят на рынок, и там ждут, когда их позовут на очередные похороны. Ну, тут уж как повезет (если можно так выразиться): в какой-то день можно и на двое-трое похорон успеть, а можно и за целую седмицу ничего не заработать… Но это так, для сведения. А сейчас пошли к ним. Встанешь в хвост этой цепочки, и будешь идти вместе с плакальщицами.
– Для чего?
– Видишь ли, тут считается чем-то вроде правила хорошего тона, если кому-то из идущих на похороны или к тяжело больному человеку удастся по дороге присоединяется к такой вот цепочке. Плакальщицы к таким вещам относятся спокойно, тем более, что за подобное присоединение в дороге надо заплатить, пусть и немного, старшей из этих женщин. А что касается тех, кто присоединился в дороге к плакальщицам - считается, что таким образом они как бы заранее начинают горевать о ком-либо… В общем, хватит болтать!
– Но…
– Ты, главное, помалкивай, и не говори ни слова - я скажу, что ты, узнав о смерти горячо любимого родственника, уже который день не хочешь ни с кем разговаривать.
– А ты пойдешь рядом?
– Я буду неподалеку. Мужчинам не положено идти среди плакальщиц.
Женщин догнали быстро, и Олея молча пристроилась в хвост цепочки, а Бел, в свою очередь, догнал пожилую женщину, которая возглавляла эту небольшую процессию, почтительно поклонился, что-то сказал и протянул серебряную монету, а после отошел в сторону. Одетая во все черное женщина, мельком взглянув в сторону Олеи, кивнула головой, и пошла дальше. После этого никто из плакальщиц не обращал внимания на только что присоединившуюся к ним женщину: все по правилам, новенькая имеет право идти с ними, и за их будущие слезы уже заплачено. Правда, идти последней Олее тоже было несколько не по себе, но, по счастью, не прошло и четверти часа, как к цепочке плакальщиц присоединились еще две женщины, так что среди той скорбной группы Олея уже нисколько не выделялась. Бел шел неподалеку, вместе с мужьями тех женщин, что недавно присоединились к Олее, и даже сумел завести с ними разговор. Те люди тоже были одеты небогато, и шли налегке - все же когда направляешься в путь по столь печальному поводу, как болезнь или смерть родственника или знакомого, то вряд ли потащишь с собой что-то на рынок или на продажу - не до того… Теперь даже Олея признала - вряд ли кто из стражников придерется к людям, идущим на похороны.
Архо, и верно, оказалось довольно большим селением с широкой площадью на окраине, отданной под базар. Конечно, того шума и гомона, что так удивил Олею в Иорнале, тут не было, однако громких криков хватало и тут. Народу на базаре тоже было немало, но понятно, что после полудня тут никого не останется: именно тогда наступает самое жаркое время, которое лучше пересидеть в тени, да и у каждого человека есть свои дела.
Конечно, неплохо бы приобрести пару лошадей, да вот только их никто не продавал на этом провинциальном базаре: для местных жителей лошадь - это огромное богатство, которое вряд ли может позволить себе хоть кто-то из них. Да что там лошадь! Тут даже ослика было невозможно купить. О таких значимых покупках продавец и покупатель договаривались заранее, тогда же и в цене сходились. А если же кто-то вздумает купить ослика прямо на этом базаре, то ему следует знать: в здешних местах такую дорогую и значительную покупку за четверть часа не совершишь - хозяин животного будет торговаться долго и упорно, да и подобное приобретение сразу привлечет к себе внимание всего базара. В общем, беглецам и дальше придется полагаться только на свои ноги.