Первая любовь (сборник)

Перечитаем, переберем в памяти повести и романы Тургенева: первая любовь неотвратимо, настойчиво врывается в жизнь человека, поворачивает его судьбу, обжигает пронесшимся рядом счастьем.

«Ася» – повесть о первой любви, и не только об Асиной первой любви. Господин Н. Н., от имени которого рассказ ведется, тоже начинает понимать, что «до сих пор… еще не летал», и потом признается, что хоть и любил других

И «Первая любовь» – не об одной только первой любви главного героя (и рассказчика), повесть не в меньшей степени – о первой, куда более трагической любви Зинаиды; и отец героя, похоже, впервые изведал подлинное, це ликом захватившее его чувство, оказавшееся роковым…

«Первая любовь – та же революция, – читаем в повести «Вешние воды», – однообразно-правильный строй сложившейся жизни разбит и разрушен в одно мгновенье, молодость стоит на баррикаде, высоко вьется ее яркое знамя, и что бы там впереди ее ни ждало – смерть или новая жизнь, – всему она шлет свой восторженный привет».

Тургенев конечно же не случайно назвал так свою повесть – «Вешние воды»: тают снега, обильно проливаются первые дожди, реки выходят из берегов, неоглядно-широко, неудержимо-мощно разбегается по всей земле большая вода, но лишь однажды в году бывает весна: жизнь обновляется, обретает силы богатырские, и так важно, так дорого в счастливую эту пору не одни восторженные приветы тому, что впереди, будущему, слать, но решительно, без оглядки, без сомнения в будущее шагнуть.

«Я был тогда молод – и будущее, это короткое, быстрое будущее, казалось мне беспредельным, – горестно подводит итоги жизни господин Н. Н. уже в повести «Ася». – Разве не может повториться то, что было, думал я, и еще лучше, еще прекраснее?..» Но: «Нет!..Ни на чье сердце, припавшее к моей груди, не отвечало мое сердце таким радостным и сладким замиранием! Осужденный на одиночество бессемейного бобыля, доживаю я скучные годы…»

Любовь прекрасна – и нет ничего прекраснее первой любви: она преображает человека, пробуждает все лучшее, что есть в нем, манит достижимостью близкого счастья, у человека крылья вырастают – взвейся и лети!

Но вот беда: «Крылья у меня выросли – да лететь некуда», – печально говорит Ася.

Не правда ли, история Аси и господина Н. Н. напоминает историю Татьяны и Онегина? В черновой рукописи Тургенев сильнее подчеркивал это сходство, но и в окончательном тексте, в том, который перед нами, Ася среди беседы молвит как бы неожиданно: «Я хотела бы быть Татьяной…» Ася и оказывается «другой Татьяной»: принимает господина Н. Н. за героя, за необыкновенного человека, любит и первая признается в любви, назначает свидание (а по первоначальному замыслу Тургенева, не исключено, могла и, вослед Татьяне, письмо послать) – и получает холодную отповедь.

произносит Ася пушкинские строки прямо перед тем, как говорит о желании своем быть Татьяной, и господин Н. Н. – ох уж это благоразумие! – точно не понимает, почему так важно для Аси строки эти переиначить, поправляет: «У Пушкина не так».

Но у Пушкина так, хоть Ася в известные стихи свое словцо и подставила, – у Пушкина так! Ася – натура пылкая, глубоко и тонко чувствующая, «у ней ни одно чувство не бывает вполовину», и в «неясных речах», подобно брату и господину Н. Н., она не разливается, слова ее подчас неожиданны, может быть, ею самою не всегда осознанны, но всегда идут к делу, – так и здесь. В обращении Аси к пушкинскому роману таится предчувствие развязки: она вспоминает строки из последней главы, где Татьяна отвечает Онегину на его признание; ей же, Асе, уготована участь Татьяны, слушающей (в главе четвертой) суровый урок своего избранника. И все-таки истину предчувствует, провидит Ася: после строк, ею прочитанных, – сразу, следом! – у Пушкина другие, которые господин Н. Н. мог бы поставить эпиграфом к рассказанной повести, – ответ Татьяны, ответ Аси:

Любовь прекрасна, необходима, неизбежна, счастье близко и возможно, но его нет: любовь у Тургенева обреченно несчастлива. Нет, он не проповедует заведомо несчастливую любовь, да вот жизнь, которая занимает его, побуждает браться за перо, жизнь, которую воссоздает он в своих романах и повестях, поворачивает по-своему: она не жалует писателя примерами счастья в любви, как он, писатель, счастье это себе представляет, его герои одни обманываются, не в силах найти счастье подлинное, другие упускают волшебную птицу из рук – и поделом: они ее недостойны.

Господин Н. Н., расставшись с Асей, сетует: в минуты единственного и решающего свидания ясное сознание любви в нем еще не проснулось – оно вспыхнуло, когда уже поздно было. «У счастья нет завтрашнего дня… – прозревает он. – У него есть настоящее – и то не день, а мгновенье».

Мы и рады поверить стенаниям господина Н. Н., и сострадать ему готовы, если бы он и в самом деле хотел быть счастливым, – так нет же! Он задним умом крепок, «дела давно минувших дней» вспоминая; он, правда, бросился было по следу Аси, даже «упорствовал» в розысках, но, сам признается, «не слишком долго грустил по ней» и утешился мыслью, что не был бы счастлив с «такой» женой.

Розыски не могли быть успешными, и Ася не могла стать женой Н. Н. Он, несмотря на видимость обратного, не за Асей все время тянется, не к ней, а от нее. «…Я досадовал на Асю, ее любовь меня и радовала и смущала», «…неизбежность скорого, почти мгновенного решения терзала меня…», счастье «…стало возможным… я должен был оттолкнуть его прочь», «его внезапность меня смущала» – вот что господина Н. Н. томит, по рукам и ногам связывает.

После он будет корить себя: отчего не сказал в минуту свидания слово любви, но, повторись счастливое мгновенье, сказал бы? Он шел на свидание не для того, чтобы упрекать Асю за ее чистое, самоотверженное чувство; перед свиданием в разговоре с братом Аси он не отказывался и предложение сделать, даже срок взял до вечера, но, досадуя на Асю, что от него ясного решения, действия, поступка требует, как беспощадно окончил он разговор! Слово любви он нашел потом – испуганный возможностью несчастья, но прежде бежал прочь – испуганный возможностью счастья. Счастье тоже нелегкое бремя: оно требует от человека душевных сил, сочувствия, жертв. Да и ведь было дано господину Н. Н. что-то вроде попытки возвратить счастливое мгновение – ночью, после свидания, когда узнает он от Гагина, брата Аси, что она жива, что домой вернулась. «Я чуть было не постучал в окно. Я хотел тогда же сказать Гагину, что я прошу руки его сестры. Но такое сватанье в такую пору…» – «чуть было», «хотел», «но»…

«Станем говорить о молодых девушках… – обращается к нам одна из тургеневских героинь (в повести «Переписка»). – Представьте себе такую девушку. Вот ее воспитание кончено… Она многого требует от жизни, она читает, мечтает… Она оглядывается, ждет, когда же придет тот, о ком ее душа тоскует… Наконец он является… Все – и счастье, и любовь, и мысль – все вместе с ним нахлынуло разом… Она благоговеет перед ним, стыдится своего счастья, учится, любит… Если б он был героем, он бы воспламенил ее, он бы научил ее жертвовать собою, и легки были бы ей все жертвы! Но героев в наше время нет…»

Уже давно, со времени первого появления тургеневских повестей и романов, в нашем, читателей, сознании сложилось понятие – «тургеневская девушка». Натура цельная, пылкая, деятельная, сама себя воспитавшая – чтением, раздумьем, мечтой, – тургеневская девушка ищет приложения развившимся в ней духовным и душевным силам, условия времени предлагают ей для того един ственный выход – любовь. Любовь для нее в эту пору не часть жизни, пусть прекраснейшая, – вся жизнь. О, как дорого ей это глубокое, искреннее, целиком захватившее ее чувство, которому надо все отдать, которое всю ее потребу ет, но которое вернет ей, по слову поэта, «целый мир в свой черед». Только бы явилась такая любовь – девушка смело бросится ей навстречу, пренебрегая предрассудками воспитания и быта!..