Первая мировая война
Шрифт:
28 января в военном госпитале в Вимрё, на берегу Ла-Манша, умер подполковник Королевского медицинского корпуса канадской армии Джон Маккрей. Почти за три года до смерти, на Ипрском выступе, он написал такие строки:
Мы – мертвецы. Всего лишь пару дней назадМы видели рассвет, мы видели закат…20 января в Дарданеллах немецкий военный корабль потопил британский монитор «Реглан». Погибли 127 британских моряков. В тот же день в Северном море два немецких эсминца подорвались на британских минах, а немецкая подводная лодка торпедировала вооруженный британский пароход «Лёвен». Погибли 224 человека. 26 января затонули
Сочетание подводной и воздушной войны вызывало неприятие даже среди тех, кто склонялся к той или иной форме компромиссного мира. «Менталитет немцев поистине действует удручающе, – написал 27 января другу бывший британский министр иностранных дел Эдвард Грей, который выступал за предоставление Германии «экономического равноправия» после войны. – Когда ты не на службе и не в Лондоне, крайне неприятно испытывать к кому-то ненависть и еще больше хочется мира, но я не понимаю, как можно заключить мир с людьми, которые сейчас у власти в Германии».
На востоке армия большевиков вторглась на Украину и объявила о торжестве большевизма на занятых территориях. Центральные державы выступили в поддержку независимой Украины. 28 января российские большевики и украинские националисты вступили в бой в районе Луцка, где три года назад русские сражались с немцами. 29 января войска Ленина заняли Киев и Одессу. Через два дня, когда уже почти вся Украина оказалась под властью большевиков, на III съезде Советов была провозглашена Российская Советская республика (с июля 1918 г. – РСФСР, с декабря 1922 г. – СССР). Еще через две недели были созданы Красный флот и Красная армия.
В армиях и на флотах зрело недовольство. 1 февраля в городе Ламия подняли мятеж греческие военные, которых должны были направить на Салоникский фронт. Двух зачинщиков казнили. В тот же день взбунтовались моряки австро-венгерского флота на кораблях, стоявших в Которской бухте. Под предводительством двух чехов-социалистов 6000 матросов подняли красные флаги и заявили о своей приверженности большевизму. Но они пели «Марсельезу», а не «Интернационал», и их требования были ближе к Четырнадцати пунктам президента Вильсона, нежели к ленинским декретам: национальная автономия (именно этого, а не независимости также требовали представители славянских народов в венском парламенте), немедленное заключение мира, никаких аннексий территорий, демобилизация и улучшение условий жизни. Восставшие обратились за поддержкой к австрийским солдатам Которского гарнизона и к экипажам немецких подводных лодок, стоявших в той же бухте, но попытка расширить восстание провалилась. Узнав о происходящем, командование австрийского флота направило в Котор из порта Пула на Истрийском полуострове три линкора. 800 бунтовщиков сняли с кораблей, 40 предали суду и 4 казнили.
5 февраля во французском городе Роан на Луаре из-за отсутствия хлеба вышло на улицы 3000 человек, за протестом последовали грабежи.
18 января на фронт, в сектор Ансовиль на Сен-Миельском выступе, выдвинулась полностью укомплектованная 1-я дивизия американцев. Ее направили сюда набираться опыта в обороне, но не вести наступательные действия. Как только немцы узнали о появлении американцев, они постарались деморализовать их, устроив налет на передовой пост и убив двоих солдат, еще двоих ранив и одного забрав с собой. Затем они устроили засаду на американский патруль на нейтральной полосе. В этот раз убили четверых, двоих ранили и двоих увели в плен. «То, что мы позволяем творить бошам, начинает действовать на нервы», – записал 30 января в своем дневнике американский офицер.
Каждую
В Британии антивоенные настроения громко и наглядно демонстрировали лишь несколько тысяч человек, отказывающихся от военной службы по идейным соображениям. Взрыв возмущения всколыхнул их ряды после того, как в городке Принстаун в Дартмурском парке в трудовом лагере для отказников скончался бывший сапожник Генри Фирт. Просидев в тюрьме четыре месяца, он заболел настолько серьезно, что согласился пойти на альтернативную службу в каменные карьеры. Он свалился от переутомления на работе. В госпитале, куда его направили, он попросил яиц, но ему отказали, сказав, что яйца нужнее солдатам во Франции. Потом власти смилостивились и Фирту пожаловали три свежих яйца, но он умер за сутки до этого. Через три дня после смерти Фирта Бертран Рассел был приговорен к шести месяцам тюремного заключения за публичное заявление о том, что британское правительство должно принять предложение немцев о начале мирных переговоров.
10 февраля кайзер, выступая перед жителями Бад-Гомбурга, сказал, что «война – это дисциплинарная мера Бога для воспитания человечества». Через три дня на Военном совете, собравшемся в Гомбурге, он заявил, что существует всемирный заговор против Германии, в котором участвуют большевики, поддерживаемые президентом Вильсоном, «международное еврейство» и масонская ложа Великий Восток. Он не упомянул о том, что уже как минимум 10 000 евреев и многие тысячи масонов погибли, сражаясь в рядах немецкой армии. Видимо, он уже запамятовал и то, о чем ему сообщили два месяца назад: подробности немецкой финансовой помощи большевикам, в том числе тайное финансирование большевистской газеты «Правда».
17 февраля, через неделю после этой речи кайзера, на бывшем Восточном фронте произошло драматическое событие: затянувшиеся мирные переговоры между большевиками и немцами в Брест-Литовске были сорваны. Большевики отказались от слишком жестких условий, выдвинутых Германией. Немцы готовились возобновить войну на востоке. «Завтра начинаем военные действия против большевиков, – вечером записал в дневнике генерал Хоффман. – Другого пути нет, иначе эти скоты быстро загонят бичами всех вместе, украинцев, финнов и прибалтов, в новую революционную армию и превратят всю Европу в свинарник».
Возобновилась война. 52 немецкие дивизии перешли линию прекращения огня, установленную в ноябре, заняли Двинск на севере, Луцк на юге и двинулись на восток вдоль основных российских железнодорожных магистралей. Ленин понял, что большевики должны пойти на любые уступки. «Это не вопрос Двинска, – говорил он Троцкому. – Это вопрос революции. Откладывать нельзя. Мы должны подписывать немедленно. Этот зверь прыгает быстро». 19 января Хоффман получил телеграмму за подписями Ленина и Троцкого, где было сказано, что они принимают все условия мира, выдвинутые в Брест-Литовске. Но Хоффман не торопился на нее реагировать. Он даже был раздосадован тем, что так скоро придется прекращать военные действия. Он ответил, что согласие должно быть подтверждено в письменном виде и передано с курьером за линию фронта. Тем временем наступление немцев продолжилось. 20 февраля немецкие войска вошли в Минск, захватив в плен более 9000 русских солдат. «Русская армия прогнила сильнее, чем я предполагал, – записал в этот день в дневнике Хоффман. – В ней не осталось духа борьбы. Вчера один лейтенант с шестью солдатами взял в плен шестьсот казаков».