Первая мировая война

Гилберт Мартин

Поль Маз, в тот же день приехавший в штаб американского батальона с целью рекогносцировки, увидел группу солдат, которые как будто отступали. Он поехал вперед на мотоцикле, чтобы выяснить, в чем дело. «Они действительно отходили назад, – впоследствии писал он, – но просто потому, что потеряли связь со всеми; они не имели сведений об обстановке, а большинство офицеров были убиты при наступлении. Я приказал нескольким солдатам остаться на месте и развернуть пулеметы в сторону противника, а остальным – идти впереди и присоединиться к товарищам, что они и сделали. Их действия нельзя было назвать паникой – они просто шли назад, чтобы получить приказ».

Поль Маз вернулся в штаб батальона, чтобы рассказать об этих солдатах. «К своему удивлению, я обнаружил там полный разгром, как после землетрясения. На земле лежали три трупа, наполовину прикрытые мешковиной. Это был часовой,

стоявший у входа в блиндаж, и два офицера, с которыми я разговаривал до отъезда. Внизу сидел один полковник, вытиравший лоб. «Это война, капитан», – сказал он, увидев меня».

В числе артиллерийских подразделений, участвовавших в боях 29 сентября, была батарея Гарри Трумэна. «Мы стреляли по трем батареям, – писал он в своих воспоминаниях, – уничтожив одну и выведя из строя две остальные. Командир полка угрожал мне трибуналом за то, что я перенес огонь за пределы сектора 33-й дивизии! Но я сохранил жизни солдатам 28-й дивизии слева от нас, и они отблагодарили меня в 1948-м!» [260] .

260

В 1948 г. Трумэн был избран президентом США. Этот пост он занял как вице-президент Рузвельта сразу после его смерти в 1945 г. Авт.

Заторы на дорогах позади американских позиций были такими, что, когда Клемансо поехал в Монфокон в штаб французской 4-й армии, путь ему преградили американские грузовики, причем шоферы рассказали ему, что простояли в пробках две ночи. Несмотря на неудобства, доставленные Клемансо, вклад американцев произвел впечатление на высшее немецкое командование. 30 сентября Людендорф сказал генералу Герману фон Кулю: «Мы не можем сражаться со всем миром».

Бои на Болгарском фронте прекратились в полдень 30 сентября. Болгария была охвачена волнениями, Македония освобождена, надежды на германские подкрепления рухнули, и поэтому на переговорах в Салониках болгарские делегаты, в том числе генерал Луков, искавший мира еще две недели назад, были вынуждены согласиться на поставленные им условия: уход со всех греческих и сербских территорий, разоружение, вывод немецких и австрийских войск, оккупация союзниками всех стратегических пунктов в Болгарии, использование болгарских железных дорог для наступления на север и почти полная демобилизация болгарской армии.

Капитуляция Болгарии стала ударом для Германии и Австрии, которые внезапно оказались отрезанными от союзной Турции. Кроме того, противнику открывался путь к наступлению на Дунай. В Лондоне и Париже мысль о том, что поражение союзников Германии сделало ее уязвимой, вызывала воодушевление. «Первая опора рухнула», – заметил секретарь британского кабинета министров сэр Морис Хенки.

На Западном фронте бои не только продолжались, но становились все ожесточеннее. 29 сентября британские войска успешно форсировали канал Сен-Кантен, использовав лодки, трапы и 3000 спасательных поясов, которые сняли с паромов, курсировавших через Ла-Манш. Было захвачено 5000 пленных и сотня пушек. На следующий день у Ипра британцы были уже в трех километрах от Менена, взять который им не удавалось на протяжении четырех лет. На британском и французском участках фронта было захвачено еще 18 000 немецких солдат и 200 орудий. И только американцам в Аргонском лесу пришлось остановить наступление, хотя они и намеревались возобновить его через неделю.

Среди тех, кто получил ранение 30 сентября, был и Поль Маз. Он пешком отправился на разведку, чтобы определить положение линии фронта на участке, где сражались австралийцы. Из воронки от снаряда он увидел в двухстах метрах впереди себя острия немецких касок: это была первая линия траншей противника. Когда он поднял бинокль, чтобы рассмотреть все подробнее, пуля ударила его в кисть руки. По пути к побережью в медленно ползущем санитарном поезде Маз слышал вдалеке «гром орудийных выстрелов». Этот звук напомнил ему историю, рассказанную французским другом, к которому на передовую приехала мать. Она добралась до деревни прямо за линией фронта, послала весточку о себе и осталась ждать – высокая черная фигура посреди дороги; увидев сына, идущего к ней по разбитой улице, она крикнула: «Что это за шум, сынок? Что тут происходит?»

7 сентября в Палестине кавалерия Алленби пересекла Голанские высоты и вторглась в Сирию. До Дамаска оставалось всего 95 километров. В тот же день в деревне Тафас турецкие и

немецкие солдаты убили несколько сотен арабских женщин и детей – это была жестокая месть за успешные действия участников арабского восстания. На следующий день, 28 сентября, в Даръа, где к восставшим арабам присоединились тысячи бедуинов, были вырезаны все раненые и пленные турецкие солдаты, что стало причиной антиарабских настроений среди индийской кавалерии, которая вошла в город во время резни. «Арабы хладнокровно убивали всех турок, попадавшихся им на пути», – сообщалось в рапорте 4-й кавалерийской дивизии о событиях того дня.

На следующий день 1500 турок перекрыли Алленби дорогу на Сасу, задержав наступление на два дня. Но к вечеру 30 сентября Алленби был уже на пути к Дамаску. В ту же ночь турецкая администрация покинула город, принадлежавший Османской империи на протяжении многих веков. 1 октября кавалерия Алленби, преодолев более 600 километров за двенадцать дней, приблизилась к заветной цели. Когда подразделения 3-й бригады легкой кавалерии из Западной Австралии подошли к окраинам города, их встретил ружейный огонь. Все остались целы, и командир, майор Олден, решил продолжить наступление. Приказав подчиненным обнажить сабли, Олден вместе с ними поскакал к главным турецким казармам, которые защищали несколько тысяч солдат. «Какое-то время враг колебался, – рассказывали австралийцы, – но вид огромных австралийских лошадей, несущихся галопом (турки и местные жители всегда восхищались размерами наших лошадей), сверкание клинков и стук копыт склонили чашу весов на нашу сторону» [261] . Как вспоминал один австралийский офицер, «через секунду выстрелы стихли, сменившись аплодисментами горожан». Затем снова зазвучали выстрелы, но это были арабы, выражавшие свою радость, что многовековая власть турок наконец пала. Через несколько часов прибыл Лоуренс Аравийский на своем знаменитом «роллс-ройсе» и в сопровождении индийской кавалерии.

261

H. S. Gullett and Chas Barrett. Australia in Palestine. Sydney: Angus and Robertson, 1919. P. 47. Авт.

Двадцать четыре часа город грабили арабы и друзы. Затем Алленби покинул свою штаб-квартиру в Тверии на Галилейском море, преодолел 190 километров по плохим дорогам, пересек Иордан и Голанские высоты, прибыл в Дамаск, чтобы назначить главой местной администрации эмира Фейсала, и в тот же вечер вернулся в Тверию. Политики должны были проинформировать Фейсала, что по условиям тайного соглашения, подписанного Марком Сайксом и Франсуа Жорж-Пико в 1916 г., Сирия вместе с Ливаном и Северной Месопотамией, в том числе богатыми нефтяными месторождениями Мосула, будет включена в сферу влияния Франции.

1 октября, когда британские экспедиционные силы готовились к преодолению последних препятствий на линии Гинденбурга, а американцы собирались возобновить наступление на Аргонский лес, Людендорф обратился к кайзеру с просьбой немедленно представить союзникам мирные предложения Германии. В эту ночь немецкие войска оставили Лан и Армантьер. К северу от Камбре канадские подразделения за пять дней боев захватили 7000 пленных и двести орудий. Немецкая армия, как сказал Людендорф своему штабу, «серьезно отравлена ядом спартаковско-социалистических идей». Людендорф преувеличивал, но если солдаты на фронте продолжали сражаться, то те, кто находились в отпуске в Германии и должны были вернуться в части, становились жертвой агитации самого экстремистского толка. Руководители Союза Спартака, Карл Либкнехт и Роза Люксембург, требовали немедленного мира и отказа от монархии. Они не считали панацеей (если таковая вообще существовала) демократическую парламентскую монархию британского типа: их целью была социалистическая республика.

Ленин, взволнованный, казалось бы, неминуемым крахом Германии, на этой же неделе писал своим соратникам Свердлову и Троцкому, что грядет мировая революция. Чтобы помочь пролетариату всех стран сбросить свои цепи, он хотел создать трехмиллионную большевистскую армию. Однако недалеко от Петрограда, под Псковом, при содействии Германии была создана антибольшевистская армия, основу которой составили бывшие царские офицеры и отпущенные на свободу военнопленные. На той же неделе на Черном море около двухсот немецких моряков захватили русский линкор «Воля», четыре русских эсминца и два торпедных катера. Интриги Германии на Востоке оказались долговечнее ее успехов на Западе.