Первая мировая. Во главе «Дикой дивизии». Записки Великого князя Михаила Романова

Хрусталев Владимир Михайлович

Вся русская армия имела 60 батарей тяжелой артиллерии, в то время как в немецкой их насчитывалось 381. Предупреждение многих военных о том, что будущая война явится дуэлью огневой мощи, В.А. Сухомлинов по существу проигнорировал.

Император Николая II, судя по его дневниковым записям, продолжал напряженно следить за ходом событий на Балканах:

«14/27 июля [1914 г.]. Понедельник.

… В 6 часов принял Маклакова. Интересных известий было мало, но из доклада письменного Сазонова [видно, что] австрийцы, по-видимому, озадачены слухом о наших приготовлениях и начинают говорить. Весь вечер читал.

15/28 июля. Вторник.

Принял доклад Сухомлинова и Янушкевича. … В 8 1/2 ч.

принял Сазонова, который сообщил, что сегодня в полдень Австрия объявила войну Сербии. … Читал и писал весь вечер.

16/29 июля. Среда.

Утром принял Горемыкина. В 12 1/4 ч. произвел во дворце около ста корабельных гардемарин в мичманы…

Но день был необычайно беспокойный. Меня беспрестанно вызывали к телефону, то Сазонов, или Сухомлинов, или Янушкевич. Кроме того, находился в срочной телеграфной переписке с Вильгельмом.

Вечером читал и еще принял Татищева, которого посылаю завтра в Берлин» [111] .

Германский император Вильгельм II слал Государю Николаю II «успокоительные» телеграммы, заверяя его о своих «примирительных» намерениях, но одновременно предупреждал германского посла в Вене – «ни в коем случае не создавать у австрийцев впечатление, что Германия противится их решительным действиям».

На второй день после объявления Австро-Венгрией войны Сербии 16 июля императору Николаю II было представлено военным министром на выбор и на подпись два указа: об общей мобилизации или частичной мобилизации четырех округов, войска которых предназначались к действию против Австро-Венгрии. Государь выбрал второй вариант, который вместе с тем являлся элементарной мерой предосторожности против вооружившегося соседа и вводился на следующий день. Однако в первый же день русской частичной мобилизации, т. е. 17 июля, русскому правительству стало известно о мобилизации германской армии. В ответ на это русская сторона также вводила с 18 июля всеобщую мобилизацию.

111

Дневники императора Николая II. М., 1991. С. 476.

Последний дворцовый комендант генерал-майор В.Н. Воейков (1868–1947) позднее писал в эмигрантских воспоминаниях по этому поводу:

«14 июля император Вильгельм вернулся из поездки в Норвегию. В своих телеграммах нашему Государю он стал открыто обвинять Сербию в Сараевском убийстве, указывая на необходимость понесения ею наказания.

При всей своей сдержанности некоторые немецкие дипломаты не скрывали того, что поддержка, оказываемая Россиею, какому бы то ни было славянскому народу, не в интересах Германии и Австро-Венгрии. /…/

Наш Государь 18 июля телеграммою сообщил императору Вильгельму, что по техническим условиям невозможно приостановить наши военные приготовления, причем дал слово, что, пока будут длиться переговоры, мобилизованная русская армия никаких вызывающих действий предпринимать не будет. Дипломатические переговоры продолжались до вечера 18 июля…» [112]

Государь Николай II обменялся 16 (29) июля 1914 г. телеграфными посланиями с германским императором Вильгельмом II Гогенцоллерном (1859–1941), который приходился ему и императрице Александре Федоровне кузеном. На следующий день, 17 (30) июля, российский император направил в Берлин письмо с генерал-адъютантом Л.И. Татищевым:

112

Воейков В.Н. С царем и без царя. Воспоминания последнего дворцового коменданта Государя императора Николая II. М., 1995. С. 69, 71.

«Дорогой Вилли.

Посылаю к тебе Татищева с этим письмом. Он будет в состоянии дать тебе более подробные объяснения, чем я могу это сделать в этих строках. Мнение России следующее:

Убийство эрцгерцога Франца-Фердинанда и его жены – ужасное преступление,

совершенное отдельными сербами. Но где доказательство того, что Сербское правительство причастно к этому преступлению? … Вместо того чтобы довести до сведения Европы и дать другим странам время ознакомиться с результатами всего следствия, Австрия предъявила Сербии ультиматум, дав срок 48 часов, и затем объявила войну. Вся Россия и значительная часть общества других стран считает ответ Сербии удовлетворительным: невозможно ожидать, чтобы независимое государство пошло дальше в уступках требованиям другого правительства. … Чем дальше Австрия зайдет в своей агрессивности, тем серьезнее окажется положение. К тебе, ее союзнику, я обращаюсь, как к посреднику, в целях сохранения мира.

Ники» [113] .

В тот же период состоялся обмен посланиями императора Николая II с королевичем-регентом Сербии Александром (1888–1934), который 11 июля 1914 г. обратился к России за помощью и защитой:

«…Мы не можем защищаться… Поэтому молим Ваше Величество оказать нам помощь возможно скорее… Мы твердо надеемся, что этот призыв найдет отклик в Вашем славянском и благородном сердце…»

Российский император Николай II вскоре дал обнадеживающий ответ:

113

Переписка Вильгельма II с Николаем II. 1894–1914 гг. М. – Пг., 1923. С. 172.

«Пока есть малейшая надежда избежать кровопролития, все наши усилия должны быть направлены к этой цели. Если же, вопреки нашим искренним желаниям, мы в этом не успеем, Ваше Высочество может быть уверенным в том, что ни в коем случае Россия не останется равнодушной к участи Сербии…» [114]

Телеграмма эта была получена как раз в тот день, когда Австро-Венгрия 15 (28) июля объявила войну Сербии, и произвела огромное впечатление на славян. На следующий день 16 (29) июля Белград подвергся артиллерийскому обстрелу австрийских земунских батарей… Напав на Сербию, Австро-Венгрия начала Первую мировую войну. В тот же день Россия привела в готовность свои войска на австрийской границе, а 17 (30) июля, как и Австрия и Германия, объявила сначала частичную, а затем всеобщую мобилизацию. На следующий день, т. е. 18 (31) июля, Германия направила России ультиматум, требуя отменить в ближайшие двенадцать часов мобилизацию и «дать нам четкие объяснения по этому поводу». В ответ на это дерзкое требование император Николай II предложил кайзеру Вильгельму II передать «конфликт» на рассмотрение третейского суда в Гааге.

114

Ольденбург С.С. Царствование императора Николая II. СПБ., 1991. С. 531.

Остановить австро-сербскую войну или дать ей разгореться в общемировую – зависело от Германии. Однако Германия не колебалась: лучшего повода для «предупредительной войны» не могло быть, и она уже с 11-го числа, т. е. со дня австро-венгерского ультиматума Сербии, начала скрытую переброску своих войск. Между прочим, в своем экстренном выпуске17 июля 1914 г. о мобилизации германской армии сообщила немецкая газета «Локал-Анцейгер». Великая война стремительно приближалась ко всем границам.

По свидетельству дворцового коменданта В.Н. Воейкова:

«Граф Пурталес передал в Петербург полученное им из Берлина ультимативное требование демобилизовать русские войска в 12-часовой срок. За неисполнение Россиею указаний Берлинского кабинета император Вильгельм, несмотря на личную телеграмму нашего Государя, счел себя вправе объявить 19 июля войну России» [115] .

В итоге 19 июля в 7 часов вечера Германия объявила войну России.

Объявления войны как цепная реакция в течение короткого периода следовали в 1914 г. одно за другим:

115

Воейков В.Н. С царем и без царя. Воспоминания последнего дворцового коменданта Государя императора Николая II. М., 1995. С. 72.