Шрифт:
Глава 1
В ротонде, украшенной душно пахнущими белыми лилиями, висела напряжённая тишина. Все гости замерли в ожидании, и даже самые неугомонные болтушки затаили дыхание, уставившись мне в спину колючими, любопытными взглядами.
– Лора цу Виесс, готова ли ты стать женой Оттмара Вурцера, быть верной спутницей жизни ему, хранительницей дома и крови его рода, преумножать её и чтить? Перед ликом светлой Вайсы перейти под милость её и принять свет её, осеняющий жён и матерей?
Жрица богини, высокая и худощавая – я бы сказала, даже измождённая, – замолчала, вперив в меня жутковатые
Не то чтобы я готова была стать женой и матерью. Совсем не готова – и не хотела. Но угроза отца моего жениха, в брак с которым я рисковала влипнуть бесповоротно в этот самый миг, явственно давила на плечи и затылок.
– Мне обязательно соглашаться со всеми пунктами? – Я вздёрнула подбородок, стараясь не смотреть на стремительно краснеющего от гнева Оттмара, который стоял рядом и крепко сжимал мою руку в своей. Его ладонь была холодной и твёрдой.
Он что, волнуется?
Жрица приподняла брови, стрельнула глазами на главу принимающего меня семейства в явной растерянности. Наверное, это первый на её памяти случай. Чтобы невеста начинала торговаться. Но я ничего не могла с собой поделать. Знала, что мне нужно ответить, но хотела чуть-чуть оттянуть этот миг. После пути назад не будет.
– Да, – твёрдо ответила женщина, получив, видно, одобрение отца жениха. Тот, к его чести, смолчал, хоть, наверное, мечтал меня придушить.
Пальцы Оттмара сжались на моей ладони ещё крепче – и захотелось вскрикнуть от нарастающей боли.
– Лора, – предупреждающе процедил он, натянуто улыбаясь жрице.
– Тогда да. – Я дёрнулась из его хватки так явственно, что кто-то из гостей за нашими спинами ахнул и зашептался, не выдержав торжественного молчания.
Служительница Вайсы облегчённо выпрямилась и воздела глаза к всё больше светлеющему с каждым лучом рассвета небу. Пёстрые тени от листвы утренней липовой рощи качались на её белом, в тонкой серебристой вышивке, одеянии, и она словно была окутана витающей в воздухе пыльцой. Красиво. И подходяще случаю. Но меня всё это полумистическое действо трогало не больше, чем вон тот камень под деревом, поросший мхом и присыпанный редкими листьями. То есть вообще никак.
– Волей, данной мне Вайсой-прародительницей, Матерью Жён и Матерей, я объявляю вас супругами, связанными её милостью, пронизанными светом и осенёнными благодатью.
Сзади подошли ещё две жрицы и плавно опустили на наши с Оттмаром головы тяжёлые серебряные венцы. Я сжала свободную руку в кулак, едва не воя от досады, что пронзала жгучим копьём моё сердце.
Надо было бежать. Не пытаться говорить с Эдвином, отцом моего свершившегося теперь мужа, не стараться воззвать к его разуму, а просто уносить ноги. Где это видано, сына знатного фрайгерра (фрайгерр – свободный господин, прим. автора) женить на беспамятной и, наверное, безродной девице только потому, что она показалась ему “хорошенькой”? Глупость какая! Дичайший вздор! И ведь Оттмар был рад – похоже, вполне натурально и искренне. И причина этого восторга, кроме возможности заполучить себе в постель законную любовницу, была мне мало понятна.
Кстати, о любовницах.
– Скрепите свой союз первым супружеским поцелуем, – едва не с придыханием продолжила жрица.
И посмотрела на меня.
Я сглотнула, поворачиваясь к Оттмару. Нет, он, конечно, красив: тёмные мягкие волны волос обрамляли его чётко высеченное, вполне себе волевое лицо, карие глаза в неверном свете казались золотистыми. Густые, чуть изогнутые брови, аккуратный нос… Одно только портило его сейчас: сварливо поджатые, как у старушки, губы. Кто-то из ядовито шепчущихся за моей спиной девиц, наверное, и вовсе считал его идеалом, ко всем прочим достоинствам окружённым сиянием немалого состояния его папеньки. Мне же с некоторых пор и смотреть на него не хотелось. Особенно после того, какими словами он осыпал меня, получив по лицу за попытку “незаконного” поцелуя. Не осенённого милостью Вайсы, так сказать.
Нет, а чего он хотел? Я вообще поводов не давала!
– Только без излишеств, – предупредила я новоиспечённого мужа, когда тот уверенно потянул меня к себе.
– С чего это? – Он даже улыбнулся.
– С того, что надо постыдиться почтенной Вайсы.
– Почтенная Вайса одобряет даже то, что будет сегодня происходить в нашей спальне, – самодовольно ухмыльнулся Оттмар.
Это он вовремя напомнил: укусить его за губу захотелось ещё сильнее. Но когда он уже почти напал на меня с поцелуем, сдавив талию руками до хруста рёбер, из глубины священной рощи послышался размеренный глухой стук копыт.
Муж напрягся, гости загомонили, а кто-то даже поднял глаза к небу, словно ожидал увидеть там крылатые фигуры драконов. С недавних пор угроза их появления стала особенно острой: когда на престол королевства Ротланд сел их кёниг, Нортвин-узурпатор. По понятным причинам так его величали только за глаза.
С тенистой тропы прямо мимо расступившихся гостей к ротонде подъехали с десяток всадников в чёрных с серебром одеждах, с вышитым на них со стороны сердца гербом нового герцога Виесского. Очень любимого ими герцога, похоже. Но до наших краёв эта пылкая любовь пока не докатилась. Судя по тяжёлым взглядам всех, кто стоял вокруг, и по опущенным на рукояти мечей ладоням мужчин.
Впереди конников держался молодой светловолосый мужчина, которого никем, кроме аристократа, и язык-то не повернулся бы назвать. Настолько гордая посадка в седле, снисходительный взгляд, твёрдая линия губ, неожиданно перечёркнутых косым белёсым шрамом.
– Церемония уже окончена? – поинтересовался он, вперив в меня внимательный взгляд.
Будто именно я должна была ему ответить. Да меня тут вообще никто не спрашивает! Считают, что та, кто не помнит большую часть своего прошлого, и мнения своего иметь не может.
– Да, – удивительно робко ответила за меня жрица, как-то позабыв про так и не случившийся супружеский поцелуй. К моему удовольствию.
– Чего вы, собственно, хотите? – запальчиво окликнул предводителя Эдвин, выходя вперёд.
Жена попыталась его одёрнуть, что-то яростно зашептав, но тот, видно, расхрабрился до потери благоразумия. Потому что оружие, висящее за спинами незнакомцев и у сёдел – арбалеты и мечи, – явственно говорило, что его могут пустить в ход. И если это случится, кровавой резни не избежать: руки у настороженно замерших на своих местах мужчин, похоже, очень чесались пощекотать клинками бока нагрянувших драконов.