Первая партия

Шпик Алексей

– Считайте, что я снимаю свою кандидатуру!
– Донеслось снизу.

Спустя десяток минут Кирио уже что-то доказывала внимательно слушающей её Унохане.

– Знаешь, я думаю, что остальным

пока не стоит об этом говорить, что-то во всей этой истории не так, а молодое поколение может наделать много глупостей.
– Заявила первая Кемпачи, до этого внимательно слушая главу рода Хикифуне.

– Впервые я согласна с твоими словами, Унохана-сан.
– Ответила её собеседница.

– Раз мы разобрались с этим, то что ты сейчас собираешься делать?
– Осведомилась Рецу-сан, уже думая как узнать все подробности этого дела и не проще ли будет спросить Ямамото напрямую.

– Восстановлюсь на пост капитана.
– Ответила Кирио, или точней, будущий капитан десятого отряда, поскольку двенадцатый ей так и не отдадут.

А в это же время в тронном зале Короля Душ, перед силуэтом, испускающем изнутри себя белое сияние, застыла фигура худосочного шатена в форме синигами со значком лейтенанта восьмого отряда на плече.

– Отец, у меня к тебе просьба, и это не прошлая, как ты выразился, "блажь". Когда я впервые за всю свою жизнь попросила тебя отпустить меня в Общество Душ, чтобы я могла посмотреть на жизнь наших подданных. Я прошу тебя вернуть из круга перерождений одного синигами, моего избранника!
– Было произнесено фигурой синигами.

– Даже так, Хизеки-тян? Или тебя сейчас

лучше называть Хизока, а, дочь моя? А по поводу твоего избранника, я уже отправлял проверить и посмотреть на него Шутару, не сказать, что он меня разочаровал, но от него чувствуется дыхание ада. А, учитывая, где мои агенты смогли найти самые ранние следы его реацу - вполне возможно, что он последний выживший из тех моих "гостей". Но я тебя обрадую, как это сделала твоя старшая сестра в прошлый раз - он жив, его нет в круге перерождений, и он там не появлялся.

Раздался ответ от объятой светом фигуры, неожиданно человечным голосом, хотя при своих подчиненных он не проявлял и грамма чувств и эмоций.

***

А в это время на песке Хуэко Мундо корчилась фигура пустого с лапками богомола, пока через пару часов мучений его левая "рука" не отвалилась, прерывая страдания бедняги, который тут же скрылся подальше от места, доставившего ему столько боли.

Оставшаяся лежать на песке конечность продолжила плавиться, пузыриться и деформироваться, постепенно меняя цвет с фиолетового на белый. Вот из начавшей замирать массы в воздух выстрелил белый, словно снег, лисий хвост, а за ним и еще один. Спустя еще минуту на месте аморфной массы белого цвета находился маленький белый лисенок с двумя хвостами и костяной маской лиса на лице, с перевернутым красным треугольником на лбу. Задрав свою мордочку над барханами, новорожденный пустой испустил тоскливый рев.

Конец Первого Тома.