Первая школа жизни, или Отличная общага
Шрифт:
Последние числа августа одного из первых годов третьего тысячелетия. Я заселяюсь в новую комнату. По метражу в ней могут жить пять человек, при условии наличия какой-то перегородки. Перегородки нет, потому официально пятого нам против нашей воли подселить не могут. Неофициально нас в этой комнате существует человек эдак десять-двенадцать. Дело в том, что прямо под новой комнатой находится дружественное нам жилище комнатного типа, тоже на четверых человек, и в нем тоже существует большее количество людей. Они затевают ремонт и переезжают к нам вместе со своими гостями – студентами педагогического института, временно оказавшимися на улице из-за неувязок на съемной квартире. На пол стелятся матрацы, на них валятся тела и комната засыпает. Днем в основном все в делах и заботах. В один такой прекрасный день стоит мой сокамерник Володька, смотрит на все это безобразие и, покачивая головой, твердит: «Палимся… палимся!». На мой немой вопрос объясняет (напомню,
Переезды второкурсников по другим комнатам все еще продолжались. В принципе, парни между собой уживаются довольно легко: для этого нужно просто ввести что-то вроде коммунизма, исключив из общественных вещей зубную щетку и бритву и не быть жадным. Главное – это вместе питаться. Даже если ты непьющий человек в веселой компании, но закупаешь продукты, готовишь и ешь вместе со всеми, то ты свой. Если ты ешь отдельно – с общаги ты съедешь…
Немного о еде. В общаге ее много никогда, собственно, и не бывает. Если ее объем больше суммарного объема желудков комнаты, то плюсуются объемы желудков друзей – приверженцев такой же арифметики. Готовит в мужской комнате, как правило, один человек (тот, кто первым признался, что готовить умеет, или тот, кто не любит чужую стряпню), и он чаще всего освобождается от мытья посуды и чистки картошки. Его может на время сменить девушка кого-нибудь из сокамерников, но девушки в студенческие годы – это приходящее, а сосед по комнате – вечное! К тому же, критику тот принимает гораздо более достойно, резонно заявляя: «Не нравится – не ешь!». В то время, как девушку коллективная критика и до истерики может довести.
Отпуская сына в Таганрог, мама устроила мне настоящий кулинарный экзамен, который я выдержал вполне достойно – я был выгодным соседом. За умение сносно готовить мне прощали даже такие выходки, как подстрекательство к покупке одной бутылочки пива на брата. После опорожнения бутылки пива я ложился спать, а соседей тянуло на следующую, очередную и т.д. Заканчивались подобные мероприятия непредсказуемо, хотя, нередко их концовки вообще никто из участников не помнил, однако, все помнили начало и виновника этого начала…
Конечно же, на любом курсе приходилось приличное количество времени уделять учебе, но время это по давно сложившейся студенческой традиции распределялось не равномерно на семестр, а скучивалось в основном в окрестностях сессии. Однако и много времени порой уходило на подготовку, выполнение и защиты лабораторных работ.
В зависимости от предметов, основной упор мог делаться преподавателями на любом из этих этапов. Были лабораторки, которые требовали суровых трехэтажных априорных расчетов, на которые уходили вечера напролет (благо при выполнении лабораторных использовался бригадный принцип, и расчеты можно было раскидать на несколько человек. Как видите, не только в общежитии ценились коммунистические традиции. Попадались лабораторные работы, при допуске к которым, необходимо было пересказать пол учебника. Некоторые работы выполнялись за пять минут, а на некоторых показания приборов снимались часами. Защита проходила всегда по-разному. Некоторым везло с вопросами, некоторым везло со знаниями, некоторым везло с полом (девушек на радиофаке холили и лелеяли, но они итак были довольно старательными и прилежными студентками). Но не всегда все зависело от студента или техники: попался нам как-то раз старший преподаватель – страшный буквоед. Он мог раза три к ряду не допустить всю бригаду к выполнению работ, если находил, к примеру, в «шапке», на которую никто из преподавателей никогда и внимания-то не обращал, какую-либо ошибку или даже описку. Был он лысоват и имел бородку, я, конечно, могу быть необъективным, но если скрестить козла с Лениным…
Однажды, я наблюдал за играющим с «Цивилизацию» и видел, как тот штурмует своими юнитами французский город Тор… Этот старший преподаватель работал как раз на кафедре Теоретических основ радиотехники (ТОР)… Мне сразу приглянулась эта игра. С тех пор я всегда выбирал себе в противники Францию. Развивался и вероломно ее атаковал. Захватывал всю страну. Оставлял один город Тор и методично его разрушал. Отводил душу, как только мог.
Меж тем, на той же кафедре ТОР уже совсем по-другому относились к иностранным студентам. Сидим мы студенты кафедры радиоприемных устройств и телевиденья, защищаем выполненные лабораторные работы по дисциплине «Основы Теории Цепей» (казалось бы, предмет не сложный: знай себе закон Ома да получай пятерки, но, как всегда, не все так просто). Преподаватель суровый, но справедливый и человечный: сам студента «завалит», сам же потом и вытянет, а студент урок получит: нам он импонировал. И вот сидит он – знания из нас выжимает, уже где-то пятый час пошел подобной выжимки: и он уже мокрый и мы истощены, но
Попадались и наоборот – преподаватели, которые шли на встречу студентам в ущерб собственного свободного времени. Не всегда эти жертвы были душевным порывом, порой студенты практически вынуждали преподавателя пойти им навстречу. Примерно так на моих глазах был «раскручен» на переписывание контрольной по «вышке» (высшей математике) преподаватель практических занятий. Его уговаривали битый час, он справедливо возражал, что переписывание уже было, что переписывать переписывание – это уже перебор. В итоге два студента (Антоха с Серегой) заявили, мол, мы понимаем, в чем дело: Вы просто недостаточно мотивированы, что Вам нужно?
– Вы что, мне взятку предлагаете? Не стоит. Мне пока хватает зарплаты – невозмутимо реагировал препод.
– Да кто говорит о деньгах? У меня мама цветы комнатные выращивает, хотите, я вам пальму притащу?! – на полном серьезе говорит Антоха.
– Нет, спасибо! – не сдается стойкий препод.
– А тогда давайте, тогда я вам станцую! Включите кто-нибудь лезгинку на телефоне! – немедленно подключается к беседе Серега, уже начиная что-то акапельно приплясывать.
Преподаватель сдался уже на экваторе танца.
С изучением английского я зыка была очень интересная ситуация. В середине семестра у нас убрали преподавателя (был какой-то небольшой скандал на кафедре иностранных языком и преподаватель был уволен, хотя лично мы, в целом, были им довольны), а в конце семестра – итоговый тест. Дают нам нового преподавателя – женщину. Женщину неглупую и очень хорошо знающую свой предмет. Но с предубеждением, что раз преподаватель наш оказался немил кафедре, то, соответственно, ничему нас не учил. И, следовательно, мы ничего не знаем, спрашивать с нас нечего, и тест мы напишем плохо, потому, как времени на подготовку практически не осталось. Видимо, у нее уже была индульгенция на предмет не написания нашей группой той самой работы по итогам двух лет учебы.
Мы переубеждать ее не стали. Ибо, как примерно гласит одна из восточных мудростей: «Делай вид, что ты слаб, если ты силен!». Этот тест большая часть группы написала бы, используя знания уже только школьной программы, но выгоду от сложившейся ситуации сразу поняли все: чем худшего о нас мнения, тем меньше с нас будут спрашивать, и тем легче нам будет жить. На тест преподаватель отправляла нас, грустно качая головой.
Тест написали все.
Анжела Сергеевна (к черту анонимность в данном конкретном случае) собрала нас и произнесла речь, смысл которой состоял в следующем: не знаю, как вам это удалось, но я за вас очень рада.
А, меж тем, все было очень просто: мы же с первого курса учились по коммунистическому бригадному принципу. Незнающие люди садились к знающим; мгновенно сличались варианты, через минуту выяснилось, что их всего шесть. А дальнейшее уже было делом техники.
Как всегда, мы попали на один из многочисленных экспериментов в сфере образования, нам продлили изучение иностранного языка, хорошенько разбавив его техническим (почему-то с упором на биологию). Этот курс считался новым, изначально вела у нас его все та же неглупая, но все еще уверенная в нашей плохой подготовке Анжела Сергеевна. На сей раз, никакой индульгенции быть не могло. Она хорошенько нас погоняла и видела, что половина группы, мягко говоря, действительно плавает. Но каждая контрольная давала поразительные результаты: те, кто не знал даже на двойку, получали уверенную «удочку» (удовлетворительно). И она поверила в чудо, и снова не стала нас загружать…