Первая тайна
Шрифт:
Плесни-ка колдовства и продолжай.
– Тогда поведаю одну печальную историю,
глубоко потрясшую меня во время оное.
Были мы молоды, содержательны и увлекательны,
в смысле – могли увлечь… красиво и не одну!
Но испытывали ещё к феминям священный трепет.
Прибился как-то к моей уже группе нескладный малый
с правильными, но смазанными чертами лица:
рослый, но пустой и неопрятный
горячо не умолкавший ни на секунду.
И всё, что он восторженно и напористо нёс —
было практически бессмысленным набором звуков.
Имя ему – Серёга. Мы же звали его Серёга вонючий,
ибо от него в лучшем случае попахивало козлиной!
Своего мнения он не имел – чутко флюгерил,
старался угодить и произвести впечатление.
Но нас не заболтаешь, мы видели его ничтожность
и терпели в надежде на его угодливые обещания
пробить нам эфиры на ТВ и добыть спонсора,
готового оплатить съёмки клипов и продвижение их.
Серёга хвастался, что не имеет отказов от женщин,
может обольстить любую и запросто так.
Просчитав же его суть, нам это казалось чушью.
Ну-у, пэтэушницу, продавщицу – не сомневались,
а уж – даму, женщину – вряд ли.
Горячась и ворочая глаза, Серёга предложил,
мол, укажите на любую и сами всё увидите…
И вот как-то после репетиции стояли мы во дворе
высокого кооперативного дома в престижном районе
и, внимательно оценив обстановку, я указал на двух
отчаянно эффектных молодых женщин, – холёных
и в модной элегантной одежде, которую в то время
могли позволить себе, ой-ой-ой, немногие!
Ни один из нас элементарно не отважился бы
просто подойти к эдаким ледям.
Серёга же бодро и размашисто подскакал и…
завязалась у них оживлённая беседа с амплитудной
и хаотичной жестикуляцией и гоготом Серёги,
под звонкие колокольца их смеха!
Мы, потрясённые, остолбенело наблюдали эту
абсолютно абсурдную сценку с обменом телефонами
и… обнимашками!
Пришлось-таки согласиться с Альфредом де Мюссе, —
кавалером ордена Почётного легиона, сифилитиком,
поэтом и романистом, автором фривольной «Гамиани»,
т. е. знающим предмет порочным человеком:
«Женщина
и чем больше пускают ей этой пыли,
тем шире распахивает она глаза свои,
чтобы больше в них пыли попало»!
И с Оноре де Бальзаком:
«Женщины, в силу какого-то особого склада ума,
обычно видят в человеке талантливом
только его недостатки, а в дураке —
только его достоинства»!
Жёны
– Развлёк-развлёк, всё это любопытно, но
ты упомянул об одном предложении руки и сердца,
хотя дважды был женат. Это как?
– Ничего сверхъестественного, обычное дело…
Вскоре после рождения моего внебрачного сына,
встретил «у самого синего моря» соблазнительную
деву, легко добился её, и… пришлось жениться:
двух детей на стороне моя совесть не выдержала бы.
Лена была юной и лёгкой на голову девушкой.
Была увлечённость с моей стороны и любопытство с её;
я же надеялся, что сложится, но довольно скоро понял,
что невозможно сложить не слагаемое. Года через три
мы оба стали вести себя грешно и безнравственно, но…
не я был инициатором расставания.
И несмотря ни на что, я испытывал угнетенность
и горечь: очень жалел сына, ибо понимал – с ней
он не наберёт того, что должен набирать человек
в своём развитии для соответствия этому званию,
а участвовать в воспитании мне не было возможности.
Больно мне за то и по сию пору…
Вторая же – пока не жена – просто настояла на свадьбе.
Сегодня даже имя её упоминать не хочу!
Я любил её, но никак не решался… отговаривал её,
мол, зачем я тебе такой старый, нетвердо полагая:
как-нибудь рассосётся со временем, остынем оба.
Страшила разница в возрасте – двадцать шесть лет.
Но не угасало и расстаться не мог, пошёл-таки ва-банк.
А при первой нашей встрече она была ещё более юной,
чем Лена, имела хорошие задатки и я очень надеялся —
смогу взрастить «то, что надо». Наставлял: не молчи,
при любых затруднениях спрашивай, всё растолкую.
Воспитывал, поднимал до себя, развлекал древними
Конец ознакомительного фрагмента.