Первая учительница
Шрифт:
По квартире метались с ним как два угорелых, хватали все подряд, пока не появилась моя мама. Она оценила степень нашей взволнованности и быстро выслушала причину подобного беспокойства.
— Все просчитал, — улыбается она, — да, мы действительно уедем с дедом, только думала, ты пропустил мои слова мимо ушей!
Нет, конечно. Я могу витать в облаках, но слушаю и слышу. Мать помогает собрать минимум одежды для сына, причем предлагает эти самые вещи оставить на всякий случай у Светы. Мало ли, какие командировки появятся у меня, а их в городе не будет. При этом подмигивает и заботливо
Перед тем, как приехать к учительнице, заезжаем в магазин и покупаем необходимые продукты. Я не знаю, как долго задержусь, день или два, может больше. И мне важно, чтобы мои дорогие сердцу люди ни в чем не нуждались. Почти у самой кассы сын вспоминает о том, что нужно купить торт или пирожные к чаю, а я вспоминаю, что так и не поужинал. Да и Тёмка, наверное, успел проголодаться. Думаю, привезу его к Свете, вещи передам и заберу всех в кафе.
Но стоило подъехать к дому Светланы Николаевны и подняться на этаж, как живот свело от голода. Уж больно вкусно пахнет на лестничной клетке. И это далеко не те запахи, которые учуял в первый раз, когда сюда приехал.
После короткого стука, дверь открыла запыхавшаяся учительница. Артем, недолго думая, бросился к ней.
— Мама, я соскучился! А чем так вкусно пахнет?
И пока «мама» провожала взглядом сына, который даже успел разуться, сам зашел в квартиру. Да, неудобно получилось. Артем так легко произносит это слово «мама», что даже мне не по себе.
— Так, — Света забирает из моих рук торт и косится на пакет, — Артем, помогай!
Сын возвращается, раздевается, как положено, и забирает торт. Я тоже топчусь в дверях, но быстро скидываю пальто и разуваюсь, доношу тяжелый пакет на кухню и живот второй раз сжимается от спазма.
— Мальчик, быстро мыть руки и ужинать!
И мы с сыном бежим в ванную, чтобы друг другу подмигнуть за закрытой дверью и обняться.
— Пап, она нас любит, — шепотом говорит сын, тщательно намыливая руки.
— Думаешь? — удивленно приподнимаю брови, нравится мне, как он рассуждает.
— Конечно! Ужин приготовила, меня к себе взяла, с тобой вчера на свидание ходила…. Однозначно любит!
Детская логика неоспорима! Разве против таких серьезных аргументов можно спорить?
На кухне уже накрыт стол на троих. И я глотаю слюну, рассматривая изобилие блюд, которыми нас будут баловать. Вот когда я так последний раз сидел, чтобы втроем? Да никогда. Не получалось у меня в прошлой жизни, а оказывается, в этом есть что-то таинственное и правильное. Именно так должен начинаться вечер в кругу семьи.
Артем рассказывает про школу, я про работу, а Света нас слушает очень внимательно, периодически подкладывая мне салат в тарелку. Нет, ждать долго эту женщину я не смогу! Хочется как в первобытные времена, закинуть на плечо и унести в свою пещеру. Только мы живем в другое время, но инстинкт никуда не делся.
После ароматного и вкусного чая, нас с Артемкой разморило. И если малыш преспокойненько укладывается на разложенный диван, то мне нужно собираться и идти домой. Но так не хочется! Кто бы только знал!
Помог Свете убрать со стола, пока она допивала чай, а потом не удержался. Просто наклонился и поцеловал! Последнее время плохо контролирую себя, но что ж поделаешь, если рядом с этой девушкой теряю голову!
А Света ведь ответила! Пусть робко и неуверенно, но не оттолкнула.
С трудом оторвался от губ, прислонился лбом к её лбу и вдохнул глубоко, чтобы легкие до отказа наполнились воздухом.
— Я тебе оставлю карточку, — прикладываю палец к губам, перекрывая любые попытки отказаться, — в жизни может быть всякое, вдруг что-то случится?
Глаза у Светы невероятно большие и удивленные. Но она чуть заметно кивает, соглашаясь. Больше не предпринимает попыток что-то сказать, запоминает ПИН-код и прячет карточку в сумку.
— Денис, а если Лариса захочет увидеться с сыном? — неуверенно спрашивает, посматривая на дверь комнаты.
— Не захочет, ей сейчас не до сына, как и всегда.
Учительница наклоняет голову на бок, а потом очень быстро подходит и обнимает меня.
— Возвращайся быстрее, — целует в подбородок и отстраняется.
Света! Что ж ты делаешь со мной?! Конечно, вернусь, как только все сделаю!
Глава 16.
Светлана.
Когда за Денисом закрывается дверь, непроизвольно обнимаю себя за плечи, словно замерзла. Да, неожиданно без него было — плохо. Я и не думала, что можно тосковать по человеку, стоит ему просто закрыть за собой дверь. Но поддаваться грустным эмоциям не стала. Прошла в комнату и увидела, как на подушке сладко сопит Артем, а по телевизору идут мультики.
А у меня от этой картины сердце стало бешено стучаться. А ведь он очередной раз назвал меня мамой. И так нежно у него это получается, что слезы как-то сами собой на глаза наворачиваются. Этот ребенок видит во мне не просто учителя, не просто новую подругу отца, а маму. Все же в носу защипало, и я быстро пошла умываться. Еще не хватало расплакаться и напугать мальчика своим видом.
Когда вернулась в комнату, то завела будильник. Завтра выхожу на работу, пора бы браться за класс и готовить его к итоговым работам, чтобы все проверочные и контрольные работы дети смогли написать без проблем.
Сегодня я отдала одеяло Артему, а сама накрылась пледом. Вот только стоило закрыть глаза, как малыш подполз ко мне и обнял. Ну вот, кто обещал не плакать? Кто сейчас слезы льет? Да, это я!
Жизнь в школе кипит. За эти дни даже успела отвыкнуть от шума, от толп детей, что бегают по коридору и лестнице. Мы с Артемкой зашли в класс, и только успела раздеться, как появились первые ученики. Когда меня заметили, то с визгом бросились обнимать. Соскучились, точно так же, как и я.
Дети встретили тепло, да так, что на больничный уходить больше не хотелось. Они заваливали меня своими новостями, приглашали на концерты, где будут выступать, и каждый пытался дотронуться или обнять. Артем то же крутился рядом, иногда даже казалось, что ревнует ко всему классу, но молодец, ни с кем не ругался, никого не толкал. Просто получал свою порцию объятий и скромно улыбался, вот только глаза хитрые мальчика выдавали. Наверное, думает о том, что обнимать меня теперь можно хоть целый день и даже ночью.