Первая Ведогонь
Шрифт:
Все это нам нужно видеть сейчас только затем, чтобы понять, что при этом мы всегда видим Исту как мира, так и любой вещи или существа. И взаимодействуем с ними только через нее. Потому что через искажения взаимодействия невозможны, возможны только искажения взаимодействий, называемые взаимоотношениями. В обществе эти искажения проходят, поскольку оно создало сейчас огромный запас прочности, позволяющий нам даже при самых искаженных взаимодействиях все же не умирать от голода. А в природе так нельзя. Любое искажение взаимодействия ведет к смерти, и тех, кто не имеет Исты мира, просто ждет смерть. Их либо съедают,
Поэтому сам факт вашей жизни есть свидетельство того, что вы не только имеете Исту мира, но и постоянно ею пользуетесь, Мостя действия, то есть строя тончайшую пленку Образов действий над той Бездной, которая окружает наш дом. И очень успешно Мостите, если судить по тому, сколько неточных и глупых движений совершает при этом большинство людей. Как ни странно, именно наличие несуразностей и капризов есть признак того, что ваша способность Мостить действия, то есть строить Образы действий, очень хороша. Вы так совершенны в этом, что у вас остается время на игры недоумков. И вы в них играете, чтобы достичь какие-то свои скрытые цели. Но это лишь выбор, который вам становится доступен лишь по обретении отточенных орудий разума.
Так вот, Разум работает с помощью двух орудий: он берет Образ мира, точнее, его Исту, то есть точное описание, сделанное из Впечатлений, и внутри него Мостит действия, создавая Маеты, образы действий. Так он отыгрывает все возможные действия, находя наилучшее решение для преодоления возникшей помехи выживанию. Любые жизненные задачи, которые решает разум, являются для него задачами выживания. Даже те задачи, которые решают школьники, есть задачи не математические, а поиск путей выживания и в школе, как мире, куда тебя силой отправили, и вообще среди людей.
Что же позволяет Разуму решать свои задачи в действительности? Полное соответствие его образов тем условиям, в которых он себя обнаружил. То есть Земле. И это значит, что наш Разум — это детище Земли, ее полноценное отражение в нашем сознании.
Вот отсюда мы можем сделать шаг к тому, что описывали под именем Логичности. Когда мы говорим «логично», мы вообще не говорим о Логике, как науке, которую заложил когда-то Аристотель. Мы говорим лишь о своем согласии с тем, что говорит другой, или требуем другого согласиться с нами.
А глядим мы при этом как раз в Исту мира и сличаем те образы, что слагаем в последовательности рассуждений, с тем, как уложены Истоты в Исте.
И означают эти наши слова лишь одно: да, это соответствует моим представлениям об этом мире. Что, в сущности, значит: соответствует именно тому, как уложены Истоты в Истинном представлении о мире.
Вспомните, когда мы начали описывать понятие «логичность», как его использует бытовой язык, мы с вами быстро поняли, что это какое-то ложное понятие. Это какой-то обман и самообман. И так же поняли, что от него стоит отказаться, как от слова-паразита. Ведь мы никакой действительной логичности при этом даже не предполагаем. Мы говорим, если заглянуть в суть, либо о разумности, либо об управлении.
Но если вы поглядите на понятие, скрывающееся за выражением «логично», то поймете: слово это, может, и стоит заменить на русское и точное, а вот понятие оно выражает великое. И, по сути, это одна из самых важных основ тех наук, что называют себя Философией и Психологией.
За словом «логично» скрывается одно из самых доступных нам измененных состояний. Говоря так, точнее, чтобы сказать так, мы должны выйти из состояния столь привычного нам мышления и заглянуть прямо в Исту мира. А она — последний и самый тонкий слой образов, за которым начинается Настоящий и неведомый Мир! И само это созерцание и есть первое измененное состояние сознания, которое надо бы изучать психологам.
Но это все относится к Дневному разуму. А мы уже поняли, что есть какой-то еще разум, которым мы пользуемся во сне. Вот теперь, если вы разглядели, за счет чего мы Днеразумом оцениваем прозрения Сноразума как бессмыслицу, опишите еще раз их отличия.
А я завтра заново отправляю в сеть те ваши прозрения и наблюдения, которые вы сделали раньше времени, а я припрятал до разговора о разуме. Перечитайте их еще раз, и попробуйте переосмыслить заново.
Скоморох
Глава 15. Чем думает разум
В прошлом рассказе я вынужден был немного отвлечься от прямого разговора про Ведогонь, поскольку для исследования сна через понятие «Разум» это понятие нужно иметь. А если его нет, то создать. Создать как удобный и вполне управляемый инструмент, предназначенный именно для исследований. Таким образом, мы вынуждены были немного придержать само исследование, поскольку оно потребовало изготовить соответствующий прибор. Пусть не из проводов и металла, но все же прибор, и что важно, прибор из арсенала именно Психологии. И мы продолжаем этим заниматься.
Чтобы прибор или инструмент, который мы называем «Понятие о разуме», стал действительно действенным в наших руках, необходимо помянуть еще одну его сторону. Помните, я давал определение разуму, как некой способности человека создавать образ мира и в нем проигрывать возможные действия, выбирая из всех возможных лучшее, которое и запускается в телесное движение, как способ обойти помеху жизни?
Это кажется очевидным, более того, нечто подобное постоянно описывается психологами, правда, как работа мышления или сознания, кажется. И при этом все подобные описания не дали психологам возможности действительно мочь что-то делать в прикладном смысле. Все психологи знают, что разум строит образы будущих действий, и что? И используют это, чтобы помнить и читать об этом лекции. Для выживания внутри сообщества полезно. А что это дает прикладнику для работы с другим человеком или собой? Возможность предложить ему поменять свои образы будущего? Презумпции и субпозиции скорректировать, как-то так это звучит…
Раз появились иностранные слова, значит, началась странная, неведомая земля, где ничто не соответствует словам родного языка, а значит, похоже на сон. И «логика» рассуждений там должна соответствовать своему миру, то есть быть «логикой сна», для чего и нужны заплаты из странных слов, когда рассказываешь об этом в дневном разуме: если говорить все на родном и понятном языке, станет ясно, что повествование никак не течет из предложения в предложение. Они между собой не стыкуются, и связать их можно, лишь прикрыв места стыков иностранными, то есть непонятными словами, как заплатами.