Первая, вторая, третья
Шрифт:
— «Давай уйдем, — читал он во время написания. — Все знают, зачем нас оставили, мне неудобно». Ты что, совсем того? Дед нормальный мужик, остальные тоже без отклонений. Света, я ждал этого момента, не будем терять время…
Он притянул ее и, как она ни сопротивлялась, а губами до губ достал. И потихоньку продвигался к спальне. Светлана отстранилась, поскольку он не пустил ее к компьютеру, изобразила нечто руками.
— Я твою китайскую грамоту не понимаю. Светуля, здесь кровать… у нас такая вряд ли будет в ближайшее десятилетие. Что? — Последовали манипуляции руками. —
22
Стоя на террасе, Родион курил, нервничал, посматривал на часы. Марат прохаживался, сунув руки в карманы брюк и опустив голову, будто потерял кошелек и теперь искал его. Гена пил пиво — счастливый человек.
— Едут, — процедил Родион. — С чем, интересно.
— С чем бы ни приехали, будем на стреме, — сказал Марат.
Светлана вышла из машины с кучей пакетов, у нее не хватило рук, часть пакетов достал из багажного отделения Виталий. Тесть взошел на террасу, Родион встретил его вопросом:
— Где вы были? Я волновался, звонил…
— Ездили по окрестностям, — с удовольствием отчитывался Всеволод Федорович, — заехали в отель «Корона», а там связь плохая. После заехали в магазины и купили Лизе нарядов.
— Нарядов? Это лишнее, у нее гардеробная забита.
— Роди, ты плохо знаешь женщин, — усаживаясь, рассмеялся тесть. — Для них не существует слова «много», у них есть только «мало». Лиза, чего стоишь? Иди, разбери до ужина покупки. Виталий, будь добр, помоги ей отнести пакеты.
— Выпьете? — предложил зять, он явно был насторожен.
— Не откажусь. — Всеволод Федорович предложил выпить и Эндрю, тот, усаживаясь, согласился.
— Зачем вы ездили в «Корону»?
— У меня здесь есть друзья, хочу их немного развлечь, пообщаться с ними, хочется доставить им радость, устроить праздник. Место великолепное. Кстати, ты тоже можешь пригласить тех, кто тебе нужен, на банкетах и дела оговариваются проще.
— Моя помощь нужна в организации?
— Думаю, даже мой контроль не понадобится, в отеле налажено обслуживание, они знают, что нужно клиентам. Мне осталось сообщить им количество гостей, так что, будь добр, список предоставь мне завтра вечером. Да, еще я хочу сделать хозяйкой моих салонов Лизу, мне этот бизнес неинтересен, мелковат, так что бросаю его полностью на вас. Давай за это выпьем?
За ужином Родион повеселел, ибо тесть излучал доброжелательность, его секретари и раньше походили на мумий, особо их во внимание он не брал. Потом ему позвонил Жора, Родион солгал, что срочно нужно обсудить текущие проблемы, а сам поспешил в смотровую комнату, именно туда его пригласили. Всеволод Федорович получил возможность спокойно обсудить свои неотложные дела, конечно, на английском:
— Виталий, ты что-нибудь накопал?
— В нашей стране, Всеволод Федорович, бухгалтерия самая загадочная наука, в ней копаться — все равно что раскапывать захоронение фараона в египетской пирамиде.
— Неужели все чисто?
— Есть у меня подозрения… Я давно здесь не живу, тонкостей мошенничества не знаю, поэтому проконсультировался, где могут быть утечки в данном бизнесе. Мне подсказали, буду искать.
— Эндрю, ты грустишь? — повернулся к помощнику Всеволод Федорович. — На тебя это не похоже.
— Я под впечатлением, — сказал Эндрю. — Русские очень экспрессивные люди.
Тем временем Родион стоял перед монитором, в кадре была Светлана, которая примеряла одежду, туфли, компоновала кофточки с юбками и брюками, брала в руки сумочки и не отрывалась от зеркала.
— До ужина все разложила, — рассказывал Жора. — После ужина час торчит у зеркала, и конца не видать.
— Бабы есть бабы, — философским тоном заявил Гена. — Ты ей миллион баксов обещал — ей они по барабану. Потому что миллион — на твоем языке, а тряпки — в руках.
Но Родиону мало было мнения Гены, он посмотрел в сторону Марата, мол, что ты думаешь?
— Можешь спать спокойно, Роди, такую кучу бабок на чужую дочку не тратят, она не сдала нас.
Впервые за четыре месяца Родион почувствовал относительное облегчение, вместе с облегчением наступил упадок сил.
Примерка затянулась за полночь, как того требовал Всеволод Федорович, устав, Светлана разложила одежду по всей комнате и легла спать. Она сомневалась, что это действенный способ убедить и успокоить старшего урядника, но доверилась отцу Лизы. Спала она безмятежно, чего не случалось с тех пор, как она попала сюда.
За последующие пять дней Родион все больше расправлял плечи, уверившись, что его положение — лучше пожелать нельзя. Совсем успокоился, когда тесть начал активно заниматься бумагами, переоформляя их на имя Лизы. Светлана ставила подписи правой рукой, правда, Всеволод Федорович заметил:
— Какая-то подпись у тебя корявая, Лизонька. — Светлана показала два пальца, он вспомнил. — Ах, да, да, ты же ломала пальчики, бедняжка.
Это был наиболее опасный момент, но прошел он неожиданно гладко.
Назначили прием на четыре, ведь гости должны приехать, осмотреться, поесть, выпить, ну и чтоб хватило времени поговорить всласть. Для тех, кто не хотел ехать на своих колесах, был заказан автобус, впрочем, большинство друзей Всеволода Федоровича колес не имели, в основном из автобуса выходили пожилые люди. Встречали гостей сам Верховой, нарядная и сверкающая камешками Светлана и Родион, у которого вырвалось после объятий с первым представителем «старой гвардии», который явно выполз из кладовки, где хранится всяческая рухлядь:
— Это ваши друзья?
— Мои. — Тесть уловил иронию в его голосе, взглянул на зятя и с укоризной прочитал короткую нотацию: — Тебе они не нравятся, не престижные, не имеют положения, плохо одеты, от большинства пахнет лекарствами. От них ничего нельзя получить. Запомни, Роди, вдруг пригодится. Друзья — это опора, когда тяжело — идешь к ним, только они найдут нужные слова и уменьшат боль, когда счастлив — идешь к ним, они с тобой радуются. А если ты забываешь о них, чуть разбогатев, то твой моральный диапазон равен нулю.