Первое дело Иеро
Шрифт:
Звучный голос продолжил:
— Мне кажется, друг мой, что вы все-таки излишне эмоциональны. Вмешательства в чужие дела зачастую приводят к результатам прямо противоположным ожидаемым. Собственно, Смерть пришла на землю именно из-за неуемного желания сделать всех счастливыми. Не лучше ли оставить все, как есть, пусть дела идут своим чередом?
— Я бы не настаивал, Комиссар, если бы они действительно шли своим чередом. Шли бы и шли… куда подальше. Проблема в том, что поселение Но-Ом отнюдь не представлено само себе. В его дела вмешиваются, и вмешиваются очень активно. Положим, нам нет дела
— Уж будьте уверены, — ответил Звучный Голос. — Себя, любимых, в обиду не дадим.
— Потому и не стоит ждать, покуда война начнется на нашей территории. Нужно помочь союзнику.
— С каких это пор Республика Метц — наш союзник?
— Наш союзник, комиссар, не Республика Метц, даже не Хомо Сапиенс. Наш союзник, мне кажется, всякий, кто живет сам и дает жить другим. А тот, кто пытается захватить контроль над копями Но-Ома отнюдь не желает, чтобы жили другие. Он и себя-то не любит. Видно, слишком хорошо знает.
— Позвольте, друг мой, напомнить вам старую притчу. Шла обезьяна по дороге и несла полную пригоршню гороха. Потеряла горошину, стала подбирать. Подбирая, потеряла десять. Опять стала подбирать. Подбирая, потеряла все. Мы уже вмешивались в дела живущих на поверхности. Теперь, согласитесь, вы предлагаете нам исправлять порождения предыдущего вмешательства, не так ли?
— Так, — вынужденно признал тот-кто-в-зале. А тот-кто-спит подумал, что давно не видел столь связных и одновременно столь бестолковых снов.
— Первую попытку ваша группа провалила. Священник мертв. В поселении если и не паника, то нечто к ней близкое.
— Именно поэтому…
— Именно поэтому нужно думать, прежде, чем действовать — перебил того-кто-в-зале Звучный Голос. Перебил, как имеющий право. Но тот-кто-в-зале не сдавался.
— Ошибка заключалась в том, что был неверно выбран объект. Священник, кстати, его звали пер Кельвин, оказался слишком убежденным человеком. И слишком, если можно так сказать, сложившимся. Зрелым. Его ментальная сила обрушилась на него самого. Поломать все представления о мире для него значило поломать себя. Вот и случилось то, что случилось. Мы выбрали самого развитого человека в поселении — и ошиблись. Наш новый объект — молоденький парнишка. Разум его не зашорен, душа открыта. Ментальная же сила слаба, и мы сможем следить за каждым его шагом, а он не будет и подозревать об этом. В его слабости есть свои преимущества. В то же время он — священник и к его голосу будут прислушиваться.
— К его — или к вашему, дорогой друг? Вы мастерски находите оправдания своим промахам, — с ехидцей сказал Звучный Голос. — Где гарантии, что на сей раз вы обойдете грабли стороной?
— Я не оправдываюсь, Комиссар. Я объясняюсь. Много поколений мы лишь строили планы, примеривались, теоретизировали. Отсутствие практического опыта, опыта реальных дел и сказалось. И еще скажется не раз. Но это означает лишь то, что опыт сам не приходит, его следует добывать. Иначе к пробуждению дракона у нас останутся только бумажные мечи.
— Воистину, друг мой, сегодня вы во власти поэтических образов, — аргументы того-кто-в-зале не убедили Звучный Голос. — Триумвират решил, что ваша группа может вмешиваться лишь на уровне «альфа».
— То есть, подглядывать, подслушивать, и, в случае крайней нужды, ободрять бодрым шепотом?
— Нет, друг мой. Бодрым шепотом — это уровень бета. Альфа же допускает шепот самый тихий. Кстати, а вам не приходило в голову, что лучше всего завести контакт не с пареньком, а с ребенком? Можно даже внутриутробно? Тогда бы новая личность восприняла ваши идеи с пеленок, и конфликта мировоззрений не возникла бы вовсе.
— Тогда, Комиссар, вовсе бы не было новой личности, а был бы покорный — на первых порах — слуга. Это мы уже проходили.
— Ладно, — буркнул Звучный Голос. Похоже, удовольствия беседа ему не принесла. — Я думаю, чай, вы с ним уже контактируете, с объектом вашим?
— Исключительно на уровне сна, Комиссар.
— И он нас видит?
— Да. Но забудет, как только проснется.
— Уж надеюсь.
— В конце концов, нам тоже снятся сны.
— И вам они нравятся, ваши сны, друг мой?
— Я их, увы, не выбираю, Комиссар.
— То-то и оно, — Звучный Голос повернулся и вышел. За ним вышли и не проронившие ни слова спутники. Это и есть триумвират? Он самый, подсказал тот-кто-в-зале. Подошел к висевшему на стене небольшому зеркалу — сразу-то его Иеро и не приметил. Заглянул
Из зеркала на него смотрело незнакомое лицо. Длинные волосы с проседью. Усы. Борода. Крючковатый нос. Твердо очерченный рот. Шрам на правой щеке. И глаза под кустистыми бровями, голубые глаза, смотрящие прямо в душу.
— Вот так-то, братец. Посмотрел? А теперь пора просыпаться, — сказало ему отражение.
И он проснулся. Но за миг до пробуждения страшная догадка пронзила его.
Он побывал в чертогах Нечистого!
6
Иеро несколько секунд лежал, соображая, где он. В аббатстве? На вакациях? Не вставая с ложа, он оглядел покой. Все вспомнилось моментально — поручение Аббата, поход, собрание советников, возложение на него обязанностей священника прихода Но-Ом. Он опустил ноги на пол, чувствуя себя бодрым, вся походная устлалось ушла бесследно. Ох и спал же он! Сном крепким, здоровым, очищающим душу и восстанавливающим тело. Снилось что, нет, не помнит, видно, и нечего помнить.
Спустя четверть склянки он уже входил в церковь.
Порядок внутри был образцовый. Церковный староста, видно, постарался. Нужно будет поблагодарить. Но сначала познакомиться. Кто есть кто. Староста, казначей, помощник. Понятно, это люди ответственные и, как все в поселении пионеров, очень, очень занятые. Настолько занятые, что пришли в церковь почти сразу вслед за Иеро.
Церковным старостой оказался пекарь, он же костоправ, он же историограф, он же секретарь Дома Совета — и еще с полдюжины обязанностей были у почтенного мастера Рэндольфа. «Почтенному» было всего лет тридцать, люди в поселениях растут быстро. В Аббатстве Рэндольф стал бы «почтенным» в пятьдесят, и то, если бы крепко повезло. Вот и еще одна причина, почему люди меняют налаженный, спокойный быт аббатства на полную неожиданность жизнь пионера. Он и сам-то стал священником куда как неожиданно.