Первое имя
Шрифт:
Новичок
Школа выросла на улице Горняков за один год.
Семилетка, в которой учились Паня и Вадик, должна была перебраться в это новое красивое здание и с первого сентября стать десятилеткой. Строительные работы подошли к концу. На правом крыле школы в подвесной люльке покачивался маляр, и в его руках шипел распылитель, бросая на стены облачка краски. Активистки родительского комитета и старшеклассники убирали во дворе строительный
К толпе пионеров, собравшихся у школьного крыльца, подошел директор школы Илья Тимофеевич — полный, пожилой человек, в толстовке и в кепке.
— Экскурсанты приедут с утренним поездом и скоро будут здесь, — сказал он ребятам и взялся за ручку двери.
Но тут его задержал маляр, измазанный масляной краской, и бригадир полотеров, а затем директор поговорил с посетителем. Этот посетитель сразу завладел вниманием ребят: во-первых, его грудь украшали ордена, медали и гвардейский знак, а во-вторых, он был очень высокий, чуть ли не на полторы головы выше директора, хотя и Илью Тимофеевича никто не счел бы низеньким.
— Я к вам, товарищ директор, по поводу брата. Прошу пристроить его… — Великан запнулся на этом слове и поправился: — Прошу определить его в шестой класс.
Мальчик, стоявший у крыльца, неловко поклонился Илье Тимофеевичу. Он был русый, большеротый, с серыми глазами под выпуклым лбом и такой крупный, что пионерский галстук на его плечах казался не настоящим. Рядом с ним стояла девочка, по-видимому третьеклассница. Она воинственно посматривала на мальчиков, будто подзадоривала: «А ну-ка, кто тронет? Плохо ему будет!»
— Прошу ко мне, — пригласил посетителей директор.
Орденоносец, его брат и сестра вслед за директором прошли в школу.
— Ребята, знаете, кто это? — сказал Егорша. — Это машинист экскаватора Полукрюков. Он приехал из Половчанска и живет в Железнодорожном поселке. Здоровый дядя, просто богатырь. И его брат тоже сильный. Он вчера Гену Фелистеева, как маленького, на обе лопатки положил, я сам видел.
— Глинокопы приехали! — фыркнул Вадик. — В Половчанске есть карьер огнеупорной глины, а больше ничего нет.
— Полукрюков во втором карьере работает. Его в радиосводке один раз дали, — сообщил Паня, легко запоминавший все, что имело отношение к Горе Железной.
Директор и посетители снова появились на крыльце.
— Надеюсь, Федя Полукрюков, что в Железногорске ты будешь учиться еще лучше, чем в Половчанске, — сказал директор, положив руку на плечо новичка, и подозвал Егоршу: — Краснов, познакомься с новым одноклассником Федей Полукрюковым.
Великан попрощался с директором и ушел, а новичок и его сестра очутились в толпе пионеров.
— Привет! — Егорша тряхнул руку Феди. — Мы с тобой вчера уже один раз познакомились на Новом бульваре, помнишь? Оставайся с нами встречать экскурсию. Краеведы привезут много камешков из Малой Мурзинки.
— Ладно! — сразу согласился Федя.
— Ничего подобного, Федуня! — властно вмешалась девочка. — Надо купить хлеб и сахар, а то магазины закроются на обед. Очень нужно смотреть какие-то камешки!..
— Какой командир нашелся! — выскочил Вадик. — Наверно, ты только глиной любуешься. Нашла добро — половчанскую глину!
— Мы, Женя, успеем в магазин, — сказал Федя и затем ответил Вадику: — Из половчанской глины делают огнеупорный кирпич, так что ты глупо рассуждаешь.
— Зато без самоцветов не сделаешь точных приборов, ага! — бросился в спор Вадик.
— Я ничего против самоцветов не говорю. И глина и самоцветы — это полезные ископаемые, — не уступил Федя.
— Вадик, спорить надо умно, — напомнил Егорша. — У тебя что-то не получается.
— Подумаешь, только в Половчанске умные мудрецы! — хмыкнул Вадик.
— Правда, Полукрюков, что ты вчера Генку Фелистеева на обе лопатки, как маленького, положил? — прервал спор Паня. — Покажи бицепсы.
Федя согнул руку в локте. Все мальчики ощупали его мускулы и единодушно признали, что таких нет ни у кого в классе.
— Это ничего не значит, — возразил Вадик. — Бывает так, что мускулы большие, а пальцы совсем слабые. У меня мускулы обыкновенные, зато пальцы железные.
— Ну? — насмешливо удивился Федя. — Интересно попробовать…
— Пожалуйста!
Сразу выяснилось, что Вадик поступил неосмотрительно. Федя расставил ноги, нагнул голову и так стиснул руку своего противника, что тот присел и открыл рот, будто ему не хватало воздуха.
— Пустить? — спросил Федя. — Ну, говори…
Лицо Вадика покривилось, глаза наполнились слезами.
— Пустить? — разгораясь и торжествуя, повторил Федя. — Проси пардона, а то погибнешь, как швед под Полтавой.
Вадик сморщился, побледнел, но не ответил.
— Вадька, выкидывай белый флаг, чего ты уперся? — стал уговаривать жалостливый Егорша.
— Брось, Полукрюков, а то у него кровь носом пойдет, — пришел на помощь своему другу Паня.
Эти слова отрезвили Федю. Он выпустил руку Вадика и, улыбаясь, почесал у себя за ухом.
— Иди, да больше не нарывайся… — сказал он.
— С тобой только свяжись! — ответил за Вадика Егорша.
Послышались крики:
— Экскурсия идет! Экскурсия идет!