Первое издание
Шрифт:
Диедо отступил на шаг назад и, опустившись в кресло, положил пальцы на мой переплет.
— Вы… вы действительно этого хотите?
— Мы надеемся, милорд, — ответил Капитан Конь. — Потому что книги пишутся с надеждой на лучший конец.
Йон Диедо в задумчивости побарабанил ногтями по моей обложке. Он то и дело хмурился, словно в душе его шла какая-то внутренняя борьба. Наконец он сказал:
— Как я уже говорил вчера, вы были моими единственными друзьями на протяжении столетий. А настоящие друзья не имеют секретов друг от друга, поэтому я расскажу вам все. Когда я был молод и еще только постигал секреты магического искусства, мне в руки попала
Тут Йон Диедо ненадолго замолчал, погрузившись в задумчивость.
— В этой Серой Книге, — сказал он наконец, — я нашел заклинание, с помощью которого каждого человека можно было превратить в книгу, и сразу решил, что это, наверное, на редкость интересно и увлекательно. Овладев этим заклинанием, я мог бы узнать о человеке все — понять его желания, прочесть его тайные мысли… И не просто прочесть, а увидеть их напечатанными на страницах прекрасной книги. Словом, это было не заклинание, а настоящая мечта библиофила! К сожалению, по законам магии действие заклинания всегда ограничивается особыми условиями, каковых в данном случае было три. Во-первых, в момент превращения Серая Книга обязательно должна была находиться поблизости от преобразуемого объекта или, вернее, субъекта. Во-вторых, в качестве побочного действия заклинания Серая Книга одухотворялась, то есть становилась живой. И третье, самое страшное условие, о котором я не знал, пока не стало слишком поздно, заключалось в том, что воспользовавшийся заклинанием маг превращался в одержимого и уже не мог жить без своей драгоценной библиотеки…
Йон Диедо опустил голову.
— Да, я знаю, о чем вы сейчас думаете, и вы совершенно правы. Я готов признаться перед вами в своей слабости. Я постоянно думаю о вас. По ночам я вижу вас во сне. Ваши обложки то и дело встают перед моим мысленным взором. Вот уже много лет я не покидаю своего дома из боязни, что, пока я отсутствую, с вами может что-нибудь случиться. Вы спросите: неужели нет способа развеять чары? Да, такой способ есть. Если бы я… если бы я только пожелал отказаться от моих книг, заклинание утратило бы силу, и я снова стал бы свободен. Но как я могу лишиться вас?!..
Он с мольбой воздел руки.
— Вы видите — не могу!.. Без меня библиотека погибнет, а я не могу допустить и мысли об этом. И Йон Диедо тяжело вздохнул.
— Этот ваш вчерашний протест… Так продолжаться тоже не может. Вы взволнованы, я бы даже сказал — взбудоражены этой глупой любовью между Джейкобом и Жанин Ларок… — Он криво усмехнулся. — На самом деле, ничто не может сравниться с любовью человека к книгам, но это я так, к слову… — Диедо снова помолчал. — Вчера я долго думал и решил: раз уж в моей библиотеке произошло… то, что произошло, я, пожалуй, мог бы попробовать отпустить вас двоих… и, вероятно, еще несколько томов, которые пожелали бы того же.
В ответ на эти слова с полок донеслись радостные возгласы.
— Нет-нет!.. — торопливо проговорил Диедо и поднял руку, призывая нас к тишине. — Не всех сразу! Постепенно, по одному… И не вздумайте меня торопить — а то передумаю. К тому же, прежде чем принять окончательное решение, я хотел бы прочесть последние страницы Джейкоба и Жанин.
С этими словами он поднял меня со столика и перелистал мои страницы, начиная с той самой главы, в которой рассказывалось о моем появлении в библиотеке. Особенно его заинтересовала история моих отношений с графиней. Наконец Диедо отложил меня в сторону и криво усмехнулся.
— Как я и подозревал,
Услышав эти слова, я застонал. Йон Диедо собрался меня отпустить, но он был не столь великодушен, чтобы не наказать меня за причиненные неприятности.
Оказавшись между Жанин и графиней, я чувствовал себя на редкость неловко и не знал, что мне сказать каждой из них. К счастью, у книг — существ из бумаги, ниток и казеина — есть одно преимущество: они могут вести доверительные разговоры одновременно с двумя своими собратьями, с которыми соприкасаются. Еще важнее следующее: одна книга не знает, что было сказано другой, и наоборот.
Графиня заговорила со мной, едва лишь Диедо вышел из библиотеки.
— Как тебе повезло, Джейкоб! У тебя появилась уникальная возможность вырваться отсюда, и я тебя от души поздравляю. Ты рискнул и выиграл. Скоро ты будешь свободен!
— Похоже на то, — согласился я. — Если только Диедо не передумает.
— О нет, он не передумает. Он превратит тебя обратно в человека, и… Знаешь, что бы я сделала, окажись на твоем месте? Первым делом я наняла бы экипаж и отправилась на побережье. Там, на берегу, над самым океаном, стоит мое очаровательное маленькое шале, в котором можно приятно отдохнуть и прийти в себя.
— К сожалению, — перебил я, — у меня нет шале на побережье, так что…
— И все равно, ты обязательно должен проделать что-то подобное, — убежденно сказала графиня.
На протяжении последующих двух дней она довольно часто рассказывала мне о вещах, которые сделала бы, если бы оказалась на моем месте — о морских круизах, приемах, балах и завтраках с членами королевской семьи. Графиня упоминала и о своем отце — о том, как счастлив и благодарен он был бы, если бы кто-то спас его дочь из этого ужасного плена в библиотеке. В целом, смысл всех ее речей сводился к одному: она достаточно богата, хороша собой и влиятельна, чтобы по-царски отблагодарить своего друга и благодетеля. И я должен признаться, что ее намеки и обещания не пропали втуне. Как я уже упоминал, графиня была не глупа и в совершенстве владела искусством интриги.
Совсем другими были мои разговоры с Жанин; то были беседы двух близких друзей, мнения которых совпадают по многим пунктам. О том, какое решение мне предстояло принять, она вообще не заговаривала, пока я сам не спросил ее об этом.
— Ты не должен выбирать меня, Джейкоб, — сказала Жанин серьезно.
— Но почему?! — изумился я.
— Потому что среди нас есть те, кто достоин этого в гораздо большей степени. Например, мальчик-шахматист… Он — веселый, открытый, искренний мальчуган, к тому же, когда он вырастет, его искусство сделает мир чуточку светлее и радостнее. Наконец, он еще слишком молод и заслуживает того, чтобы прожить свою жизнь по-настоящему, а не в виде книги. Освободив его, ты сделаешь доброе дело, которое зачтется тебе на Небесах!
— Йон Диедо сказал: я могу выбирать только между тобой и графиней. Если я потребую, чтобы Диедо отпустил со мной парня, он может разозлиться и не освободить вообще никого. А ты… ты была мне прекрасным другом, и даже больше чем другом.
— Не говори так, Джейкоб. Здесь, среди книг, я действительно могу показаться красивой, но в мире людей… Там ты заслуживаешь большего. Начать с того, что я совсем не красива…
— Не скромничай. Я знаю: многие женщины считают себя менее красивыми, чем они есть на самом деле. Вернее, так они говорят, но…